Решетка опустилась, а я все еще смотрел сквозь нее на кучи угля и голубое небо.

— Ну что, — раздался позади голос, на который я сразу же повернулся, — новенький?

— Это очевидно, что я новенький, — сходу согласился я.

— Умный попался, ну это неплохо, особенно если ум в нужную сторону направлен. Кайлом махать приходилось? — Говорил он негромко и мягко, но не слушать его было невозможно.

— Не знаю, что значит кайло, а потому и ответ совершенно очевидный — не приходилось.

— Меня звать Старый, я здесь главный.

Он выглядел слегка за сорок, длинные спутанные волосы и не менее длинная борода. Ширина плеч внушала уважение, а его пальцы могли сжиматься в пудовые кулаки.

— Меня звать Борис и я новенький. Мне бы как-то понять, что здесь и почем.

— Все очень просто. Силы в тебе нет, тощий ты и хлипкий, а значит, мешки с углем таскать не сможешь. Так что тебе одна дорога кайлом махать. Первую неделю норму спрашивать не стану, пойдешь в ученики к Серому. Слушать его как меня. А не то, — и он сжал свой кулак и сунул к моему носу. — А после полнормы — полпайка, целая норма — целый паек.

— А сотник говорил...

— Ты сотника не поминай, — перебил он меня на полуслове. — Он по ту сторону решетки остался, а я по эту. А теперь пошли.

Старый двинул в темноту, а я сходу споткнулся. Опустив глаза вниз, обнаружил шпалу, а рядом еще и еще. Оказалось, что я стою на узкоколейке. Что-то щелкнуло в голове: «Боря, железная дорога как-то не вписывается в их образ жизни. Может тут не все так просто. Надо бы разузнать, что имел в виду сотник, упоминая железяк».

***

Столетов срочно паковал чемодан, его супруга суетилась с вещами, и горка того, в чем по ее мнению, нуждался муж в поездке, росла рядом на диване.

— Маша, куда мне столько, чай не навсегда еду, самое большее дня на три-четыре. Ну подумаешь, вызвали к замминистра. Экая невидаль, он мой шеф. Я сам хотел поехать, не только ему со мной поговорить надо, но и мне с ним. Не могу рассказывать секреты, но у нас прорыв, который много чего сулит. Вот только необходимо финансирование.

— Андрюша, ты там поосторожнее, а то, как бы не вышло чего, — тяжело вздохнула жена, продолжая подкладывать на диван вещи.

— Не переживай, есть у меня что им предложить. Да такое, что они кипятком писать будут от восторга. В общем, все будет хорошо.

Мобильник выдал замысловатую трель. На мониторе значился Семен Семенович.

— Приветствую вас, — сказал Столетов.

— Доброе утро, Андрей Ильич, вы там как, собрались?

— Минут через десять буду готов.

— Вот и ладненько, а через двадцать я за вами заеду. Мой водитель отвезет нас на военный аэродром. Полетим на сверхзвуке.

***

Я еще не раз спотыкался о шпалы в неверном свете факела, который нес мой провожатый. Метров через триста пришлось обходить четыре вагонетки. С первого взгляда стало понятно, что вид у них плачевный. В одной из вагонеток насыпом валялись слесарные инструменты и огрызки проводов. В самой последней было полно каких-то запчастей, густо перемазанных смазкой. У стены лежал штабель, примерно четырехметровых, запасных рельсов. Сама штольня была довольно широка и высока. Там и сям из стен выпирали камни, некоторые из них были весьма острыми, и только кое-где отблескивали мелкие вкрапления угля. Еще через сотню метров штольня разветвлялась, и Старый уверенно свернул налево.

Из правого тоннеля доносился механический грохот.

— Что это так грохочет, Старый? — спросил я.

— Там работают уцелевшие железяки.

— А могу я на них взглянуть? Раз уж попал сюда, то хотелось бы знать об этом месте все.

— Вон ты, какой любопытный. Ну что ж, пойдем, тут недалеко.

И он пошел вправо. Пройдя метров двести, мы подошли к забою. Там, в свете десятка факелов, плясали неверные тени и метались непонятные фигуры. Приглядевшись, я увидел чудную картину: в забое вкалывали роботы. Внешняя обшивка их корпусов оказалась давно утраченной, и можно было разглядеть внутренности. Они добывали уголь весьма примитивным способом: десяток из них размахивали огромными полумолотками-полутопорами. Тут я догадался, что это и есть кайло. Такого зрелища я не ожидал увидеть и оно очень потрясло меня.

— У вас есть такие роботы и они добывают уголь самым примитивным образом! — воскликнул я.

— Мы зовем их железяками. Это те, что еще работают, а там, — Старый махнул рукой в ответвление штольни, которое я в потемках не заметил, — стоят те, что уже сдохли.

— И некому их наладить?

— Да был тут один из старых умников еще с довоенной подготовкой, но года три как помер.

— Слышь, Старый, расскажи мне, что тут стряслось? У вас такой простой образ жизни и вдруг на тебе железная дорога и роботы, а может и еще что есть? Как это может быть.