И этот кто-то всё ближе. И ближе… И ближе…

Эдика охватила нервная дрожь, спина взмокла, на лбу проступили капли холодного пота. Он попятился, стараясь не покидать тени. Срез ствола карабина неотрывно смотрел на коридорный провал.

Каблук сапога стукнулся в стену. Эдик застыл, загнанным в угол зверьком, судорожно с всхлипом вздохнул… И тут же, как по команде всё стихло. После всех этих шорохов-посвистов-скрипов повисла тишина. Оглушающая. Ещё немного и её можно резать ножом.

Но передышка не принесла облегчения. От чувства близкой опасности волосы встали дыбом, «Вепрь» в руках заходил ходуном.

До выхода оставалось три метра. Всего. Но Эдик не мог себя заставить выйти на свет. А повернуться спиной к тёмному пятну коридора, даже не думал. Тот, кто там затаился, лишь этого ждёт. Догонит в прыжок, повалит и растерзает на мелкие кусочки. Эдик в красках представил, как когти и зубы впиваются в его плоть…

Порыв сквозняка выдул из подвальных глубин терпкий запах.

Кисло-сладкий, с горчинкой, очень знакомый… Эдик вспомнил и вздрогнул. Так пах антрацитовый аспид в ту незабываемую встречу в горах. И если сейчас здесь такой же… Ему живым не уйти.

Нервы сдали вчистую.

Палец по своей воле упал на курок. Дёрнулся. В бетонной тесноте подземелья загремели выстрелы, многократно усилившись эхом. Эдик орал во всё горло, выпуская из себя животный страх, и не слышал ни крика ни выстрелов. Стрелял не прицельно, но промазать не мог. Дульные вспышки раз за разом выхватывали из темноты…

…янтарные высверки глаз с росчерками вертикальных зрачков…

…костистые лица, перечёркнутые тонкогубыми ртами…

…трепетание раздвоенных на конце языков…

… голые торсы…

… мужские…

…и женские…

…изгибы чешуйчатых тел в чёрных отметинах попаданий…

«Наги и Ламии. Змее-люди из мира под названием… Да к дьяволу название мира!»

Грохнул последний — восьмой. Затвор звонко лязгнул зазря. Эдик рванулся на улицу. На бегу выщелкнул пустой магазин, уронил его под ноги, выхватил новый… На едином духу взлетел по ступенькам, развернулся, уже готовый стрелять… Огромный наг был уже рядом и замахивался для удара. В лучах солнца сверкнул хитровыделанный наконечник гизармы…

В руках Эдика дёрнулся «Вепрь». И у нага от черепа осталась только нижняя челюсть.

Плеснула чёрная кровь вперемешку с мозгами, змеиный язык обвис причудливым галстуком. Тварь обмякла, скрутилась в пожарный рукав невероятных размеров. А на смену первой выползали всё новые и новые твари.

Второй магазин опустел в три секунды. На лестнице добавилось семь мёртвых тел, но змее-люди не помышляли о бегстве. Лезли наверх по трупам погибших собратьев. Жаждали мести.

Эдик перезарядился, начал медленно отступать к посадке. Жизни осталось на восемь патронов.

Ближайшая ламия распрямилась в прыжке и отлетела с развороченной грудью. Семь.

Ещё одна попыталась достать. Получила свою порцию свинца и упала. Шесть.

Наг-гигант привстал на толстом хвосте. Замахнулся… Пять. Четыре. Этого с одного выстрела не свалил.

Ещё один живчик, зараза. Три. Два.

Этот лёг сразу. Один.

И этот.

Всё, он пустой.

Эдик перехватил «Вепря» за ствол как дубину. А что ещё делать? Магии, как в прошлый раз с драконами, он не чувствовал. Бежать бесполезно — только погибнешь уставшим. С ножиком на них прыгать? Смешно. Впрочем, и в рукопашной его шансы были меньше, чем нулевые.

Змее-люди это понимали прекрасно и неспешно забирали противника в полукольцо.

Глава 8

На асфальте вяло трепыхались недобитые наги. Полукольцо окружавших сомкнулось в кольцо, о чём недвусмысленно сообщил хруст веток за спиною в посадке. Змее-люди не оставляли противнику ни малейшего шанса на удачный побег.

— Да я и не собирался, — оскорблено пробормотал Эдик, перехватывая ствол поудобнее.

Бессовестно врал. На самом деле, он лихорадочно искал выход из скверного положения. И, что печально, не находил.

«Эх, мне бы сейчас магию бы… тогда бы я всех бы вас тут положил»

Но магии не было. Что-то там щекотало в районе третьего поясничного позвонка, но этого не хватило бы даже свечку зажечь. Ламии — монстры, но существа не магические. У них другие способности.

И эти способности он вскоре на себе испытал.

Вперёд выдвинулся, совсем уж, огромный наг — походу, их верховод — приблизился, навис над Эдиком всей своей чудовищной тушей. Что-то вопросительно прошипел…

— Да пошёл ты, гадёныш! — выкрикнул Эдик.