"Готова ли ты играть в игру?" — прошептал я, тихо и уверенно озвучивая. "Тебе придется делать то, что я говорю."

Минка немного застыла, удивление очевидно в ее позе. "Как может что-то, что должно освободить меня требовать моего послушания?" спросила она.

Я сделал паузу, обдумав мои слова. "Потому что я знаю, что это за игра, а ты нет," Я ответил. "Доверие является частью этой игры. Отпустить, сдаться — это значит довериться кому-то другому, даже на мгновение. И эта свобода в вашем согласии на подчинение."

Наступила тишина, мгновение напряжения, и я задумался, не слишком ли я поторопился. Но потом я почувствовал легкий кивок Минки, тонкий признак ее желания продолжать эту игру, этот танец интриг и тайн.

Воздух между нами был наполнен ожиданием. Я привык контролировать лёд, но это было другое. Это была личная игра, в которую играли шепотом и прикосновениями, доверием и капитуляцией.

Я сделал глубокий вдох, защищая себя.

Это было то, что нужно.

Это начало ее падения.

Это было рискованно, особенно на публике. Но в библиотеке было так тихо, и я никого не видел, даже после быстрого осмотра комнаты.

Желание подтолкнуть ее, увидеть, что она позволит мне уйти, было важнее, чем мысль о том, чтобы раскрыть себя ей.

Я должен был это сделать.

Это был первый шаг.

"Хорошо", — мягко сказал я, — мой голос чуть выше шепота. "Начнем."

13

минка

О н сидел в кресле в библиотеке. Мурашки по телу разлетелись. Я не могла поверить, что он был здесь, что он нашел меня и застал врасплох.

Его глубокий, богатый голос был знакомым, хотя я не могла понять, где я слышала его раньше. Он был со мной в классе или я слышала его в Ривер Стикс?

Я не знала, и, возможно, это не имело значения.

"Ты когда-нибудь прикасался к себе на людях?" — спросил он.

Я проглотила. "Что? Нет. Конечно нет."

"Ну, сегодня будешь." Его голос был твердым, не оставляя места для споров.

"Но мы в — "

"Хочешь поиграть?" — спросил он.

Я вдохнула. Сердце колотилось в грудь. Если бы я не слушалась, он бы ушел? Я не хотела этого. Но я также не хотел делать что-то подобное на публике. Что если кто-то видел? Возможно, он даже не заметил этого. Может быть, кто-то наблюдал из стога, или библиотекарь заметила нас, когда убирала книги. И если нас поймают, я была уверена, что декан исключит меня за непристойное поведение, даже если я буду лучшей подругой Брук. И тогда Ричард бы получил именно то, что хотел: хоккейную команду, а я была бы позором для моей семьи.

Я не могла этого допустить.

Я этого не хотела.

Но я также устала играть по его правилам…по всем правилам.

На этот раз, я хотела сделать то, что хотела, не важно, насколько безрассудно или рискованно.

"Хорошо?" — он толкнул.

Я почувствовала, что киваю, прежде чем по-настоящему подумала, если бы это было самым умным решением.

"Засунь свои пальцы в свою киску," сказал он. "Я хочу увидеть, насколько ты мокрая."

У меня перехватило дыхание, пульс ускорился. Его слова повисли в воздухе, вызов, пронизанный желанием. Это была неизведанная территория для меня, погружение в глубины моих собственных желаний. Библиотека теперь чувствовала себя загруженной эротической энергией, которая оставила меня и взволнованной, и напуганной.

Повязка на глазах казалась шелком. Я хотела бы оценить окружение, но не смогла. Единственное, что я могла сделать, это слушать…и чувствовать. Библиотека оставалась ужасно тихой. Как будто вселенная сговорилась создать это сокровенное пространство только для нас — тайный мир, где правила, которыми мы жили, больше не применяются.

Мои пальцы дрожали, когда я опустилася вниз, чтобы подчиниться его команде. Мое сердце стучало в груди, предавая мое возбуждение, которое смешалось с опасением. С каждым мгновением мои запреты таяли, как воск под пламенем.

Предварительно я просунула руку под стол и прижала пальцы к подолу юбки. Мое сердце колотилось смесью страха и возбуждения, мое тело предавало меня, как я чувствовала первые движения возбуждения. Я прикусила губу, чтобы подавить стон, пока мои пальцы тянутся по ткани моих трусиков.

"Хорошая девочка", — пробормотал он с благодарностью. "Теперь погладь себя. Пусть твои пальцы исследуют каждый дюйм, представляя, как я прикасаюсь к тебе."

Его слова произвели на меня разряд электричества. Мои пальцы несколько колебались, прежде чем коснуться влажной ткани. Дрожь пронзила мое тело, когда я почувствовала тайный пульс удовольствия. Острые ощущения от того, что я делаю что-то настолько запретное, столь скандальное, что волны тепла текут по моим венам. Мой разум был омрачен смесью возбуждения и стыда, когда я медленно потирала кончики пальцев о чувствительный комок нервов, скрытый под тканью.

Тяжёлое дыхание незнакомца смешалось с моим, создав симфонию желания, которая эхом отражалась в молчаливой библиотеке. Казалось, что границы реальности размываются, когда я теряю себя в этом интимном акте, подогреваемом его командным присутствием и опьяняющим сочетанием уязвимости и власти.

Мое тело с нетерпением реагировало на каждый удар, каждое преднамеренное прикосновение. Удовольствие, излучаемое из глубины меня, распространяется как лесной пожар через каждый нервный конец. Библиотечное кресло скрипело подо мной, когда я извивалася, не в состоянии удержать в своем ядре крепежное давление.