За спиной Миши какие-то люди мелькнули, проходя в малый зал. Он не видит и к моим губам приближается. А я так растрогалась после признания, что сама чуть на него не набросилась.

Целуемся и плевать уже, что подумают.

Кружится голова не только от жаркого поцелуя. Миша мне признался в любви!

Ждала ли я? О боже, я об этом мечтала!

Еще никто из парней настолько откровенно не признавался мне в чувствах. О-о-о… как же романтично получилось.

Мы возвращаемся в главный зал, с целью затеряться за фуршетным столом. У меня горят щеки, немножко щипают глаза и такая растянулась счастливая улыбка, что сестра, заметив издалека, весело качает головой. Будто говорит мне — ну вы даете, влюбленные. И смеется, конечно, при этом.

Домой возвращаюсь не ногами, а крыльями. Лечу, перепрыгивая порог. Этот вечер получился спонтанно, а таким стал незабываемым. Медведь меня любит! И я не сомневаюсь. Я же видела, как он проникновенно говорил, и как смотрел, и как…

— Алина, ты поздновато.

Ой-й! Взвизгиваю от испуга.

Тут же включается свет в коридоре.

Папа подходит ближе ко мне. Выглядит таким, как будто ждал. Чего-то насупился, можно подумать, мне снова тринадцать. Тем более, я не так уж и поздно пришла.

Миша до дома не довозил. Осторожно провожал. Мы очень внимательно проверяли, чтобы никто не следил. И почему тогда папа решил возмущаться? Настроение испортили инвесторы футбольного клуба, или что?

— Пап, ну зачем торопиться? Завтра выходной. А мне захотелось подольше провести время на выставке. Там же такая красота, — пока скидываю обувь, рассказываю.

— И что же там такого интересного?

— Картины со смыслом, вот глянешь, и в душу западают, — особенно вспомнился Мишка, так я и смотрю на него. — Подруга нашей Карины, действительно, талантливая. Еще и вкусным фуршетом кормили. Поняла, что люблю теперь выставки.

— И я рад, что ты у меня такая умница, — усмехается папа. — В картинах разбираешься, отцу с легкостью врешь. Ну какое же сокровище вырастили!

Э-э… открываю рот и захлопываю.

В смысле, вру?

О что-то знает?

Хм-м… Похоже, да. Не зря ведь дожидался и напал с расспросами.

— Признаваться не будешь?

Я продолжаю молчать. И тоже насупилась.

— Ладно, все сам тогда. Ну-ка, смотри, — папа включает видео на телефоне. — Мне прислали нарезку с выставки. Оказывается, туда приезжали репортеры из местного канала. Пробыли недолго, прошлись по залам, взяли небольшое интервью у художницы. Каким-то образом, и ты там засветилась. И постоянно находилась возле подозрительно знакомого экспоната…

На видео мы с Мишей обнимаемся, на другом отрезке целуемся. Вот уже точно возле картины стоим. Эм… недолго, поворачиваемся друг к другу и за ручки беремся. Какой же он у меня самый лучший Медведь. Мы, правда, отлично со стороны смотримся.

Так, я же на допросе. А то снова в голове пузыри надуваются. Все легкие, воздушные, радужные. Такие… такие, как у влюбленных бывают. Мишка не один, на кого нахлынули настоящие чувства.

Но как мы проворонили репортеров?

Вот куда мы смотрели?

А, ясно. На видео же все четко показано. Друг дружкой любовались и на поцелуи срывались. Наверное, когда влюбляешься, осторожность хромает на обе ноги.

— Папа, если ты увидел, то… то теперь понимаешь.

— Я ничего не понимаю, дочь! — голос повышает, заводится.

— Насчет выставки, я же не обманула.

— Спасибо, черт возьми!

— А с Мишей я там встретилась… — начинаю выдумывать, но не выдерживаю. Тоже завожусь, я же Омарова. — Встретилась, потому что без него не могу. Он любит меня. Как ты не понимаешь!

— Алина! С ним не стоило спешить!

— Это моя жизнь. Я не хочу опоздать. И не хочу потерять того, кто стал очень дорог. Миша мой парень. И ты должен это принять!

Хватаю висящий свисток на стене. Дую дважды на весь дом. И убегаю в спальню.

У Карины получилось дольше прятаться от папы, когда встретила того самого. Меня раскрыли быстрей. Но я не сдамся. Ни за что. Не позволю нас разлучить.

Утром переживаю, что папе нагрубила. Но и он же в отношении парней ведет себя как тиран. Так-то папа нас любит с сестрой, старается, чтобы мы ни в чем не нуждались. Если бы еще был понятливее, тогда бы вообще стал лучшим папой на свете.

Ко мне заглядывает мама.

— Алина, ты на завтрак придешь?

— А папа уже уехал? — с опаской выясняю, предвидя новую бурю запретов от него и моих возмущений.

— Нет, тебя дожидается, — с тяжелым вздохом мама садится на кровать. — Все утро ходил под твоей дверью, переживал.

Так вот от чьих тяжелых шагов я проснулась.

— Нормальные папы должны переживать, чтобы их дочери без парней не остались. А с нашим все наоборот. Хочет помешать моим отношениям. И не просто с парнем, а с тем, кого мне нагадали бабули.