— Возвращайся к своему мужу, Марика, — говорит он наконец. — И удачи.

Я не знаю, что это значит, конец ли это для нас, и его не будет здесь, когда все закончится, и я боюсь спрашивать. Одна мысль об этом словно вырывает мое сердце с корнем, и я ненавижу все это, все решения, которые привели нас сюда, тот факт, что я вообще родилась в этой жизни, где мое счастье может быть разрушено в одно мгновение по прихоти других.

— Адрик, — шепчу я, но он уже отворачивается, а мои глаза наполняются слезами.

Я хочу опуститься на ступеньку и зарыться лицом в руки, плакать изо всех сил, пока все, что запуталось внутри меня, не вырвется наружу, но я не могу. Машина ждет снаружи, и мой брат, несомненно, смотрит на часы, ожидая меня с минуты на минуту. Мне нужно поговорить с ним, а потом собрать вещи в эту чертову Ирландию, чтобы быть готовой к пяти часам, как сказал Тео. Он не дал мне повода думать, что будет слишком зол на меня, если я опоздаю, но в то же время я не хочу выяснять, не ошибаюсь ли я на этот счет.

Перед самым отъездом из страны, наверное, не время проверять хорошее настроение человека, которого я едва знаю.

Машина ждет у подъезда, когда я выхожу, а все эмоции, вызванные Адриком, зажаты в бутылке, чтобы не расплескаться по краям. Вряд ли это самый здоровый способ справиться со всем этим, но что еще мне остается делать?

Я сижу в тишине, пока меня везут в поместье Николая, мое сердце тяжелеет, а тело напрягается, как будто я нахожусь в постоянном режиме борьбы или бегства, ожидая, что что-то пойдет не так. Интересно, как отреагирует Николай на планы Тео, и мне недолго осталось ждать.

— Он везет меня в Ирландию, — без предисловий сообщаю я Николаю, входя в его домашний кабинет и закрывая за собой дверь. — Сегодня вечером.

Николай поднимает глаза от папок, лежащих перед ним, и поджимает губы.

— Ирландия? Наверное, в медовый месяц? Это не самая странная вещь...

— В основном деловая поездка. Он говорит, что у него там встреча с королями. — Я не совсем понимаю, что это значит, но ожидаю, что Николай поймет, и, судя по тому, как он прикрывает рот рукой, так оно и есть.

— Понятно. — Николай закрывает лежащую перед ним папку, размышляя. — Ну, я сомневаюсь, что у тебя будет такая же возможность подглядывать там, как в его настоящем доме. Но, возможно, он расскажет тебе о том, что происходит на этих встречах. Особенно если ты будешь его радовать.

Я морщу нос.

— Не совсем то, что я хочу услышать от своего брата.

— Я говорю тебе это не в качестве твоего брата, — ровно говорит Николай. — Я говорю тебе как пахан братвы Васильева. Я согласился на брак по определенной причине, и поэтому мы должны обсудить, как достичь этих целей. Как бы ни были мне неприятны разговоры о твоем брачном ложе, это необходимо... — он сделал паузу, нахмурившись. — Он не прислал простыни.

— Он сказал, что ему не нравится эта традиция, и он полагает, что ты мне доверяешь. Как и он сам, — добавляю я, надеясь, что это понравится Николаю. Судя по выражению его лица, так оно и есть.

— Что ж, для начала неплохо. Согласен, это варварская традиция. Я не намерен продолжать ее в своей семье. — Николай делает паузу, размышляя. — Итак, он везет тебя в Ирландию. В Дублин, я полагаю?

Я киваю, садясь в одно из кожаных кресел по другую сторону его стола.

— И надолго?

— Я не знаю, — признаюсь я. — Он не сказал. Просто сказал, что нас не будет некоторое время.

Николай хмурится.

— Не могу сказать, что мне нравится, что он увозит тебя из страны без маршрута. Но он твой муж, и я ничего не могу с этим поделать.

В животе снова зашевелился страх.

— Ты думаешь, есть причина, по которой он должен это сделать?

Николай прикрывает рот рукой.

— Я так не думаю. Скорее всего, это именно то, о чем он говорит, лишь деловая поездка, совмещенная с возможностью взять свою молодую жену в псевдо-медовый месяц. Убить двух зайцев одним выстрелом, именно такой эффективности я ожидаю от такого человека, как Тео. Я бы не волновался, Марика, — говорит он, и по тому, как он это произносит, я слышу, что он пытается меня успокоить.

Я киваю, тяжело сглатывая, и Николай снова смотрит на меня долгим взглядом.

— Я пошлю с тобой несколько человек из своей охраны, — говорит он наконец. — Чтобы ты не волновалась.

Мои глаза расширяются, и я испуганно смотрю на него.

— Но разве Тео не воспримет это как оскорбление? Что ты не доверяешь ему в том, что касается моей безопасности?

Николай криво усмехается.

— Ну, ему это не понравится, это точно. Но если он скажет нет, это тоже будет оскорблением, он фактически скажет мне, что не позволит мне обеспечить безопасность моей сестры, и это заставляет его выглядеть подозрительно, даже если он не делает ничего плохого. Так что мы с ним окажемся в тупике, и когда я буду настаивать в качестве меры доброй воли, ведь между нашими семьями так долго была плохая кровь, он согласится.