Рядом со скрипом отодвинулся стул и к нам подсел Кеша, а подле меня – ну кто бы сомневался! – устроился Рудольф. Забросил руку на спинку позади меня, как бы обозначив территорию.

Вид у мужчин казался вполне благодушным, проблемы личного характера они, похоже, решили. И вроде бы надо расслабиться, да не тут-то было. Взгляд Кеши, долгий и пристальный, пронзил не хуже крохотных молний, что еще недавно искрили на катке.

– Иван Петрович, Алена, это мой друг Иннокентий Хорас, – представил Рудольф с привычной улыбкой.

– Можно просто Кеша, – в тон оленю ответил Кеша.

– Очень приятно, – кивнул озадаченный Штерн, а я не удержалась от вопроса:

– Разве Хорас не псевдоним?

Какое глупое сочетание, ей-богу. Но поклонницам Кеши, наверное, нравилось.

– Моя настоящая фамилия довольно специфична, чтобы ее называть. Для блога лучше не светить – подписчики испугаются, – он очаровательно склонил голову, смоляная прядь упала на глаза.

Я похлопала ресницами, мысленно поражаясь бессмысленности нашего диалога. Еще выражение лица Кеши не давало покоя, будто этот попугай ряженый жаждет мне что-то сообщить. Или гадость какую-нибудь плюнуть.

– Попугайчиков? – совершенно невинно поинтересовалась я, на что Кеша хмыкнул.

– Не совсем…

– А давайте кофе? – засуетился Рудольф, чувствуя и рогами, и копытами проблемы. – Сахарочек, тебе еще шоколаду принести? Булочку будешь? Обещаю не класть туда яд за попытку увести у меня клиента. Разве только слабительное…

Штерн рассмеялся, я закатила глаза, а Кеша чуть сморщил нос.

– Морозов, – вздохнула устало, – детский сад, пятая ясельная группа. Мы все-таки на работе.

– И-и-и?

Он неожиданно прижался вплотную, как любил делать часто в наши встречи, и обхватил плечи. Ароматы морозной свежести, шоколада, кофе, сладких булочек корицы, миндаля, вишни вызвали дурман в голове похлеще любого алкоголя. Кружили сознание, звуки резко отошли на второй план. Я с трудом сглотнула, на мгновение утонув в пристальном взгляде.

Сместила фокус на губы, чтобы немного отвлечься, и сделала хуже. Отчаянное желание прикоснуться к ним до сухости во рту украло последние капли влаги в теле. Олень шумно вдохнул, ресницы дрогнули, а пальцы на плече сжались крепче.

Зрачки у Рудольфа расширились. Выглядел он одновременно растерянным и слегка пришибленным той гаммой эмоций, что испытал за несколько секунд. Никаких страстных прикосновений, поцелуев, объятий, зато сколько чувств за раз!

Да и я, кажется, ушла недалеко.

– Вы очень красивая пара, – слова Штерна заставили вздрогнуть, я отстранилась.

Незаметно пихнув застывшего Рудольфа вбок, прошипела ему:

– Напитки, северный олень.

Мне надо от него отдохнуть.

Странный день, странная встреча, странное все.

Голова чумная, ноги дрожат, коленки смыкаются. Внизу живота непонятное давление, а эмоций столько, что волна вот-вот смоет половину праздничного городка. Огоньки от гирлянд слились в единое пятно из-за Морозова, я нормально дышать не могла!

– Какие напитки?

Судя по виду, Рудольф уже забыл про обещание отравить меня за кражу клиента.

– С зефирками, – пришел на выручку Кеша. – Давай, друг, поиграй в джентльмена.

Клянусь машинкой, этот Хорас мне взглядом спину прожигал до позвоночника.

– А почему не ты, Аспидов?

Вот теперь я очнулась и резко повернулась к мрачному Кеше.

Как, как? Аспидов? Фамилия и правда говорящая: вместо попугая, кутающегося в шарф, перед нами сидела змея, чья чешуя лоснилась на солнышке. Она щурила глазки, копила яд в защечных мешочках, мерзла, тихо шипела… Очень подходящий образ, который отражал истинный характер друга Рудольфа.

– Лень, – чуть надменно заявил Кеша.

Не успела я переварить полученную информацию, он быстро пододвинулся ближе. Улыбнулся Штерну, весь расцвел и бесцеремонно сбросил руку возмущенного Рудольфа с моих плеч.

– Булочки там, – Кеша указал на скопившуюся очередь у кафе. – Мне, пожалуйста, с корицей.

– Я помогу, – неожиданно зашевелился Штерн и поднялся. – Заодно обсудим дела.

– Конечно, – миролюбиво сказал Кеша, на хмурый вид Морозова он не обратил внимания. – Вы идите, мы посидим. Поговорим, познакомимся. Хочу принести Алене извинения за случайное столкновение.

Что происходит?

Рудольф напрягся, однако спорить не стал. Выбор между мной и Штерном очевиден, хоть сделал он его неохотно.