Деревья в основном попадались хвойные, абсолютно незнакомых пород. В целом, если бы не холод, здесь было не так уж плохо, уж точно без какой-либо «пропитки тьмой».

Я немного расслабился и «Вуаль» частично рассеялась — для её поддержания требовалась изрядная концентрация. Под ногой хрустнул сухой сук, одно из деревьев зацепило мне волосы веткой — к счастью, не шипастой. Я освободился, рассеянно подметив её странную форму. А через пару секунд обернулся, чувствуя, как холод резко проникает под кожу даже несмотря на волшебный суп Кулины.

Ветка была не просто похожа на руку. Она и была рукой, одеревенелой, покрытой слоем коры и утыканной зелёными иглами. И тянулась она от ствола-тела, на котором такие руки торчали со всех сторон. Медленно шевелились, сгибая и разгибая пальцы. Других частей тела у дерева не наблюдалось, но и этого было достаточно, даже через край!

Я начал медленно пятиться назад, пока не сообразил обернуться и проверить соседнее дерево. Оно выглядело нормальным, зато на следующем росли слегка пульсирующие наросты, частично напоминающие человеческие лёгкие. На стволе напротив него в разные стороны медленно поворачивались одеревеневшие уши. Часть из них не отрывалась от направления, где стоял я.

Это место быстро перестало казаться мирным и нормальным. Мне следовало в первую очередь обновить «Вуаль», но теперь, окружённый дендро-анатомическим театром, я никак не мог сконцентрироваться. Причём логика подсказывала, что если держаться подальше от деревьев с руками и пальцами, больших проблем быть не должно, но сама ситуация способствовала впаданию в ступор.

Что. За. Хрень? Даже гаргульи на этом фоне выглядели чем-то привычным, с чем бы я определённо предпочёл столкнуться вместо прогулки по проклятой чаще.

Если верить внутреннему таймеру, лишь спустя целую минуту я смог опустить правую руку на рукоять Райнигуна. Прикосновение к могучему оружию вернуло мне способность двигаться. Вперёд, вперёд! Точнее, назад, но разницы никакой, главное — шагать в нужном направлении, прийти в себя и лишь потом возвращаться. Я только начал отступать к дыре в стене, как на одном из ближайших деревьев распахнулось отверстие — большой рот с крупными, вполне человеческими зубами. Рот издал невнятный хрип, словно откашливаясь, а затем заговорил. Страшным, невероятно низким, но абсолютно разборчивым голосом:

— СЕСТРА!.. ОН ЗДЕСЬ, СЕСТРА!..

Скорости, с которой я отскочил от кричащего ствола, можно было только позавидовать. К моему ужасу, к первому дереву со ртом присоединилось второе, затем третье, пока примерно четверть леса не бубнила и хрипела одно и то же. Чудовищный хор нарастал, окружал, оглушал, сводил с ума. Сперва голоса твердили только: «ОН ЗДЕСЬ» и звали «сестру», но затем в ход пошли оскорбления.

— ТИРАН! — ревели деревья. — УБИЙЦА! ПОРАБОТИТЕЛЬ! ОСКВЕРНИТЕЛЬ! ОТРОДЬЕ!

Они явно приняли меня за кого-то другого, но времени разбираться не было. Времени оправдываться и вести осмысленный диалог — тоже. Руки-ветви тянулись ко мне с разных высот, стремясь если не полноценно схватить, то хотя бы чуть-чуть уцепиться, задержать на пару секунд, напугать. Надо признать — это была одна из самых диких ситуаций, в которых я оказывался за всё время в Полуночи, а теперь и вне её, и тупил я непозволительно долго. Но когда дерево рядом заново распахнуло пасть, туда влетел арбалетный болт — и пасть тут же обиженно захлопнулась. На пару секунд в лесу воцарилась тишина.

— Следующий, кто откроет рот, — мрачно рявкнул я, заряжая новый болт и рывком натягивая тетиву. — Получит пулю Райнигуна и испепеление в подарок.

Как ни странно, предупреждение достигло цели, на какое-то время. Тишина продолжилась, прерываемая лишь поскрипыванием жутких ветвей над головой. Но чуть позже к нему прибавился новый звук — равномерный едва различимый шум, шелест и хруст, как будто кто-то шёл сквозь лес на ходулях, с каждым шагом глубоко приминая лесную подстилку. Я выглянул из-за ствола одного из нормальных деревьев, чтобы засечь источник шума. Тот раздавался словно со всех сторон, удаляясь и приближаясь, причудливо отражаясь от чёрных стволов. Лунный свет и эффект от выпечки Кулины позволяли мне просматривать лес на расстояние метров до ста, но сколько я ни вглядывался в темноту до рези в глазах, не мог заметить никакого движения. В следующий миг шум стих, и я увидел, как древесный рот напротив меня расплывается в паскудной ухмылке.

— Она стоит у меня за спиной, да? — обречённо спросил я.

— ДА!! — торжествующе прохрипели деревья вокруг.

Мне дали время обернуться — и ещё около секунды, чтобы рассмотреть ту, кого древесные твари называли сестрой.

Больше всего нависший надо мной силуэт напоминал вставшего на дыбы лося. И уж насколько лоси огромные, но этот был ещё больше, смешав в себе худшие черты животного и растения. Неестественно-высокая горбатая чёрная туша с кожей, состоящей из засохшей коры. Рога, напоминающие перевёрнутые корни или же корни, похожие на рога, кривые, переплетённые и страшные. Четыре конечности, увенчанные не копытами — острыми кольями. Светящиеся глаза-плошки на громадной уродливой башке. От чудища исходил стойкий запах гнили, разложения, болотной тины. Но готовясь раздавить меня своими копытами-кольями, оно не издало ни звука — в отличие от окружающей флоры. Древесные рты прямо-таки зашлись в вое экстаза, ожидая моей неминуемой кончины.