Раньше всех в себя пришёл Эрнук. Он первым разглядел на подвесках фигурки уток и за короткий мимолётный миг в голове его ураганом пронеслись десятки мыслей. И от одной из них патша испуганно вздрогнул. Ведь если сейчас Бийче примет ожерелье, юный барсула сможет считать её своей невестой, а себя – зятем главы эсегелей. Поменявшись в лице, Эрнук громко откашлялся, чтобы привлечь внимание Бийче и как только она повернётся к нему, знаком, жестом, взглядом приказать племяннице отказаться от подарка. Но в тот же миг, когда он уже хотел заговорить, Бийче, словно заворожённая дивной красотой и тонкостью работы, сама не понимая, что творит, шагнула вперёд и протянула к юноше левую руку. Айдарук улыбнулся и бережно выложил украшение в маленькую девичью ладонь. Глаза Бийче озарились восторгом, тонкий пальчик с заострённым ноготком заскользил по орнаменту нагрудника, потом прошёлся по цепочкам и вдруг замер, наткнувшись на маленьких серебряных птичек. Девушка вскинула на дарителя глаза, полные удивления и вместе с тем испуга. Но встретив уже спокойный и твёрдый взгляд Айдарука, она зарделась и пусть на мгновенье, но всё же прежде, чем смущённо опустила взгляд, губы её дрогнули в лёгком подобии улыбки.

– У-ухххх.

Это сдавленно прохрипел Турумтай, зажмурившись, будто среди ночи его резанул по глазам яркий солнечный свет. Самур, беззвучно шевеля губами, раз за разом повторял все проклятия и ругательства, которые мог вспомнить. Эрнук, повесив голову, кончиками пальцев тёр переносицу. Наконец, он протяжно выдохнул, встрепенулся, словно проснувшись от громкого звука, и заговорил глухо, будто не своим голосом.

– Что ж, извинения состоялись. А теперь, племянница, ты можешь вернуться к своим делам. – Сказал он тоном человека, который жутко устал и едва находит силы для разговора. Но уже через миг, добавил привычно твёрдо и властно. – Ступай.

Девушка вздрогнула, бегло взглянула на дядю, потом увидела красного от гнева Самура и Турумтая, что с холодной яростью смотрел на сына. Только тут до Бийче дошло, наконец, что сейчас произошло на самом деле. И главное, она поняла, что это случилось не по воле старших, без их договора между собой. Это – итог лишь дерзкого порыва юноши, что стоял сейчас перед ней. Она с удивлением взглянула на него ещё раз и с трудом узнала его. Это был всё тот же Айдарук, испуганный и смущённый, но в глазах Бийче теперь он выглядел отважным батыром, который ради неё посмел бросить вызов законам племени и самым могущественным людям булгарской земли. Однако, не успела она подумать об этом, как ужас, рождённый осознанием последствий, поднялся из глубин её души и ледяной волной разлился по телу.

– Ступай. – Настойчиво повторил Эрнук, и Бийче даже вздрогнула, так резко и сурово прозвучал голос дяди. – Самур, проводи сестру.

Повторять Эрнуку не пришлось. Самур решительно поднялся, в два широких шага оказался рядом с Бийче и, подхватив её под руку, бесцеремонно поволок прочь. Девушка не сопротивлялась, едва успевая перебирать ногами, чтоб не упасть.

Эрнук проводил их взглядом, и даже когда молодые люди скрылись в проеме двери, ещё долго тёр ладони друг о друга, пытаясь сосредоточиться, настроиться на предстоящий разговор о важном.

– Что ж, наверняка, тебя привело ко мне дело? – Наконец, заговорил он, уже думая о законах гостеприимства, по которым обязан был сначала расспросить гостя о всяких мелочах.

– Да, да, дело. Конечно. – Спохватился Турумтай, тоже постепенно приходя в себя. Понимая, что в присутствии сына важный разговор теперь уже не мог сложиться, как того хотелось, он коротко распорядился. – Ступай, скажи Байбату… Эмм… Просто ступай.

Айдарук уже сам стал понимать, что натворил. Он и не думал об этом, когда решил сделать подарок, по сути, не знакомой девушке. А вдруг, у неё есть жених, да ещё из важного влиятельного рода? Всемогущие Боги, чем тогда обернётся его глупый необдуманный поступок? А сколько новых, непредвиденных трудностей прямо сейчас возникнет у отца с задуманным делом. И лишь из-за того, что сын оказался чрезмерно влюбчив и не смог обуздать порыв мальчишеской страсти.

Под грузом этих мыслей Айдарук на глазах поник плечами и ссутулился, так что даже во взгляде отца строгое осуждение на короткий миг сменилось состраданием. Айдарук уронил голову, что вдруг стала нестерпимо тяжёлой, ни с кем не прощаясь, медленно поплёлся к выходу, через шаг спотыкаясь о длинный ворс ковра.

– Итак? – Сказал Эрнук, когда нарушитель спокойствия вышел.

– Ты уже знаешь о задумке эльтабара? – Вопросом ответил Турумтай.

Эрнук ответил не сразу. Сначала сделал несколько глотков из чаши с прохладной бузой, потом долго кончиками пальцев гладил ёршик бороды.

– Я понимаю, чего хочет эльтабар. Понимаю, зачем это вам, агиделям. Особенно, тебе. – Эрнук улыбнулся и покачал головой. – Шура-вар превратиться в золотую жилу. Так что вас я понимаю. Но зачем это мне?

– Ты тоже теряешь осламки. – Осторожно вставил Турумтай.

– Не так много, чтобы из-за них самому вешать себе на шею ярмо. – Возразил патша эсегелей. –Мои корабли получше ваших – больше и быстроходней. Ауданов на них вдвое больше, чем у вас. Общий караван выйдет слишком большим и медленным, а неповоротливый зверь – для хищника лёгкая добыча.

– Медведь тоже медленнее зайца. – Возразил Турумтай. – Но кого в лесу боятся больше?

Эрнук опять помолчал, задумчиво глядя на Турумтая. Тот оставался на удивление спокойным, хотя разговор явно шёл не так, как он рассчитывал. И это беспокоило Эрнука, ибо означало, что барсула выложил ещё не все свои доводы.

– Нет, объединятся с вами мне ни к чему. – Наконец, постановил Эрнук, чтобы вынудить Турумтая раскрыться быстрее. – И другим эсегелям тоже. Убытки от такой сделки перевесят выгоды.