Шрифт:
К столу Патрик не вышел, и доктор пообедал в роскошно обставленной столовой в одиночестве, однако отсутствие Патрика его серьезно обеспокоило, поэтому, выждав еще с полчаса, Бэрридж постучал в его спальню и, не дождавшись ответа, вошел. В углу шевельнулось что-то бело-коричневое — сенбернар. Патрик, одетый, в ботинках, ничком лежал на кровати, которая находилась в полнейшем беспорядке: одна подушка валялась на полу, другая — на самом углу постели, скомканное одеяло наполовину сползло на пол, стоявший на столике высокий узкогорлый кувшин был опрокинут на бок, а на ковре темнело мокрое пятно. Тяжелые шторы были спущены, и только маленький ночник освещал комнату. Было очевидно, что здесь не убирали по крайней мере со вчерашнего дня.
— Патрик, — Бэрридж тронул лежащего за плечо.
— Оставьте меня, — пробормотал Патрик, не отрывая лица от подушки. — Уйдите.
Дверь приоткрылась, и в комнату робко заглянула горничная.
— Сэр Карлайл, вас просят к телефону.
— Скажите, что меня нет и не будет. И не зовите меня больше, кто бы ни звонил.
Обескураженная горничная удалилась.
— Вы не обедали, — сказал Бэрридж. — Наверно, и не завтракали?
— Что вам нужно от меня? — Патрик повернулся к Бэрриджу; глаза у него были сухие, с расширенными зрачками, спутанные белокурые волосы падали на лоб. — Я не хочу никого видеть.
— Здесь необходимо прибрать, — спокойно заметил Бэрридж. — Я позову прислугу.
— Не надо никого звать! — закричал Патрик. — Зачем вы меня мучаете!
— Я вас не мучаю, — мягко ответил Бэрридж. — Я хочу вам помочь, вот только хотите ли этого вы сами?
Патрик посмотрел на него долгим взглядом, его светлокарие глаза были полны смятения.
— Хорошо, — неуверенно произнес он, вставая, — зовите.
— Вот и отлично. А вы пока пообедаете.
Обед прошел сравнительно благополучно. Ел Патрик совершенно машинально, не замечая, что лежит на тарелке, часто подносил руку ко лбу и потирал его.
— У вас болит голова? — спросил Бэрридж.
— Да, немного. А что вы сейчас будете делать? — задал вопрос Патрик, поднимаясь из-за стола; похоже, он теперь не хотел оставаться один.
— Вам лучше лечь, — сказал Бэрридж, окинув его профессиональным взглядом. Патрик сделал протестующий жест. — Не возражайте, я все-таки врач. Ложитесь, а я посижу с вами, если хотите.
— Только не задавайте мне вопросов, — тихо попросил Патрик. — Хорошо?
Доктор молча кивнул. Они вернулись в спальню, уже приведенную в порядок, но Патрик ложиться не стал и устроился у окна. Бэрриджу постепенно удалось втянуть его в разговор о всяких пустяках; так прошло около часа, затем Патрик со слабой улыбкой сказал:
— Вот вы со мной разговариваете, а сами наверняка ищете ответы на свои вопросы и жалеете, что пообещали ни о чем не спрашивать.
— Я не настолько любопытен, как вы считаете, — отшутился Бэрридж.
— Спрашивайте, — стал настаивать Патрик с внезапным раздражением. — Не заставляйте меня гадать, о чем вы думаете!
Противоречить — значило лишь ухудшить его состояние, к тому же вопрос, который Бэрридж собирался задать, казался вполне безобидным.
— Раз вы настаиваете… Вам случалось видеть, чтобы леди Камилла печатала на машинке?
— Нет, — ответил Патрик. — Зачем ей печатать? — Потом он уставился на Бэрриджа, и на его бледном лице проступили пятна лихорадочного румянца. — Почему вы спросили про машинку?! — выкрикнул он. — Думаете, это не она написала письмо? — Он сорвался с места, подскочил к Бэрриджу и схватил его за плечи. — И что, значит, ее убили! Так вы думаете, да?!.. — кричал он, судорожно дергая опешившего от неожиданности Бэрриджа.
— Патрик, успокойтесь! — Бэрридж тоже встал и попытался стряхнуть его руки, но Патрик вцепился в пиджак и не отпускал. Хотя коренастый Бэрридж был ниже Патрика, руки хирурга обладали большей силой — лицо Патрика исказилось от боли, когда Бэрридж сдавил его запястья, и пальцы разжались. Поправив воротник рубашки, доктор спросил: — Вы что, задушить меня собрались?
— Нет, — с нарастающим ужасом выговорил Патрик; отступая, он продолжал пятиться до тех пор, пока не уперся спиной в стену.
— Что с вами? — встревожился Бэрридж. — Патрик!
Патрик стоял неподвижно, прижимаясь к стене всем телом.
— Уходите! — сказал он, не отводя от Бэрриджа неестественно широко раскрытых глаз. — Уходите, прошу вас!
Подумав, что лучше уступить, Бэрридж вышел, однако он боялся оставлять Патрика в таком состоянии одного и решил, что настало время вызвать его психиатра доктора Рэморни.
Рэморни занимался своим пациентом, когда перед домом остановилась машина, из которой вышла Джоан Мортисс. Присутствие в доме Бэрриджа ее очень удивило. Когда они расположились в гостиной, Бэрридж сказал:
— Так получилось, что я принимаю вас в качестве хозяина — к сожалению, сам сэр Карлайл на это сейчас не способен.
— Ему совсем плохо?
— Я вызвал его психиатра, — уклончиво ответил Бэрридж. — Он слишком нервничает.
— Еще бы… Вчера вечером он позвонил мне и попросил достать наркотик.