Аркадий Миронович толкнул дверь. Она подалась. В баре никого не было, кроме молодой барменши с широким крестьянским лицом. Тихо играла музыка.

— Мальчики, закрыто, — сказала женщина, но тут же увидела Сергея Мартынова и поправилась. — А, это ты?

— Мы посидим, Валя, — сказал Мартынов. — Привет тебе от Ляли.

— Что у нее было? — спросила она.

— Было все, что нам необходимо, — сказал он. — Ничего лишнего не было. — Повернулся к Сычеву: — Что стоишь, Сыч? Располагайся.

Бутылки с пивом выстроились на столе. Два лоснящихся леща довершали картину изобилия. Сычев и Мартынов суетливо двигались вокруг стола, перебрасывались деловыми словами, пытаясь скрыть за ними возникшее смущение.

— Пойду за стаканами, — сказал Мартынов.

Сычев смотрел, как он идет, стуча деревяшкой по зализанному паркету. Почувствовал, что за ним наблюдают, и стал ступать мягче. Он ходил спокойно и довольно уверенно. Ноги не было чуть выше колена.

У стойки возник разговор полушепотом. Аркадий Миронович огляделся. Бар «Чайка» был чист и просторен, столики тянулись в три ряда, в дальнем углу стоял телевизор «Рубин», он был выключен. Две лампочки слабо освещали зал. Музыка продолжала мурлыкать.

И «Степан Разин» по-прежнему блистал за стеклянной стеной бара. Он стоял у причала, но вместе с тем и как бы уплывал в магические дали моей памяти. На средней палубе кружились под неслышную музыку три молодые пары, подчеркивая свою отрешенность от жизни берега.

Сергей Мартынов вернулся со стаканами.

— Что сидишь? — спросил он. — Наливай.

— Я не знал, что у тебя это, — сказал Сычев, кивая в сторону деревянной ноги.

— Я и сам не знал. У тебя, гляжу, все на месте.

— Более или менее.

— А то могу отдать должок. Бери мою почку — хочешь?

— Спасибо, у меня уже есть одна, искусственная.

— А выглядишь хорошо.

— Как говорит моя приятельница Нелли: это уже агония.

Оба старались казаться бесшабашными, делая вид, что обрадованы встречей. А ведь рано или поздно придется заговорить о главном. Кто решится первым?

Сергей Мартынов разлил пиво, поднял стакан. Он и решился первым.

— Ну, Аркадий Миронович, рассказывай, с чем приехал?

— Я за тобой не шпионил, честное слово, — по-мальчишески неумело оправдывался Сычев.

— В сувениры заходил, в книжном был, я наблюдал за тобой.

— Но я же тебя не видел, клянусь, это простое совпадение. И вообще, какой счет между нами, сорок лет прошло.

— А старый должок остался, — продолжал с ухмылкой Сергей Мартынов. За сорок лет знаешь какие проценты наросли? Ого!

Аркадий Сычев постепенно овладел собой, подвинулся к Мартынову, доверительно положил ладонь на его руку.

— Сергей, клянусь тебе, приехал просто так. Даже не просто так — из дома сбежал. С женой поругался — и сбежал. На работе всякие сложности. Ну, думаю, уеду от них. Хоть на четыре дня. Про тебя и не знал ничего — будешь ты или нет?

— Утешаешь голосом? — но уже смотрел мягче и даже улыбнулся одними губами, показав прореженные зубы.

— Ладно. Выпьем за встречу.

Принялись за леща.

Нет, не такой виделась эта встреча Аркадию Сычеву из его военной юности. Аркадий Миронович как бы выскальзывал из собственного образа, в результате чего получался перевернутый бинокль со всеми вытекающими последствиями.

— Знаешь эту притчу? — спросил Сергей Мартынов. — О трех этапах развития русской интеллигенции и вечных вопросах, которые она ставит. Первый этап — кто виноват? Второй этап — что делать? Третий этап — какой счет?

— Уже ноль-ноль, — механически отвечал Сычев. — Что же ты не писал, Сергей? Ведь мой адрес не переменился, во всяком случае тогда.

— Не помню, наверное, боялся, что ты не ответишь. Ведь я еще долго оставался окопным романтиком.

— А я, по-твоему, нет? — с вызовом спросил Сычев.

— Не знаю, — просто ответил тот.

— Ну что ты от меня хочешь? — вскричал Сычев, распарывая молнию на куртке, потому что ему вдруг сделалось жарко.

— Я ничего не хочу, — кротко отвечал Мартынов. — Не я же тебя позвал.

Но Аркадий Миронович уже владел собой, не привык он быть перевернутым биноклем.

— Я вижу, капитан, за эти сорок лет твой характер не переменился в лучшую сторону.

— Повода не было, — отрезал Мартынов.