Наконец-то сели в поезд. Ночь, темное купе у туалета. На нижней полке слева кто-то спит, а верхняя завалена чьими-то вещами. Приходится действовать наощупь. Кое-как расположились: Слава внизу, Марк – наверху.

Всю ночь бахает дверь туалета.

Вот и утро, поезд прибывает в Кострому. На перроне их встречает улыбчивая мама Марка, но Слава вдруг понимает, что что-то забыла в купе, и забирается обратно в поезд. Ищет в полумраке купе. Находит старые пожелтевшие рубашки Марка (вот в этой он был, когда они познакомились), какие-то кофты, свое свадебное платье… Слава понимает, что Марк все это специально здесь оставил.

Слава задевает ногу спящего соседа – она торчит из-под одеяла. На ступне – черный потрескавшийся палец, он странно пузырится, будто обожженный. Сосед недовольно ворчит и шевелится. Слава уже не может вспомнить, за чем вернулась, хватает все, что нашла, и пытается выйти, но мужчина хочет ее удержать. Он пьян. Слава осознает, что поезд уже поехал и набирает скорость. Как, почему Марк не остановил поезд?

Слава вырывается из купе, тамбур заполнен мечущимися бликами встающего солнца. Слава замечает, что они проезжают какой-то городок, и говорит откуда ни возьми взявшейся проводнице нажать на стоп-кран, а сама идет в начало вагона – к выходу. Проводница бежит сзади, подпрыгивая, как ведьма, и с интересом наблюдает за Славой. Слава понимает, что должна это сделать сама. Она находит стоп-кран у первого купе, он очень легко подается, и поезд тут же оседает и останавливается. В тамбуре Слава путается в своих огромных пакетах, роется в карманах и нащупывает старую батарейку. Выкладывает батарейку на истертый железный пол тамбура и спускается по ступенькам на небольшую платформу под навесом.

– Господи, где я?

– В Ацуе, – раздается совсем рядом. Слава оборачивается и видит окошко в стене с надписью «Касса», откуда на нее смотрит продавщица билетов. Лицо продавщицы по размеру и по форме совпадает с окошком. Слава подходит ближе и непонимающе спрашивает: – Что?

– В Ацуе. Город такой – Ацуй, – цокает продавщица.

Слава оглядывается и выходит из-под козырька станции. Солнце уже утреннее, яркое. Прямо на станции стоят карусели, лошадки блестят в рассветных лучах. Билетерша высовывается из окошка и громко спрашивает:

– Кататься будете?

– Что?

– Кататься будете? – повторяет билетерша.

Слава ничего не понимает. Видимо, это платные карусели, думает она и отрицательно крутит головой. Билетерша скрывается в окошке, а Слава идет дальше и выходит в город. Опускает на асфальт свои баулы, достает телефон и звонит Марку.

– Марк, почему ты не остановил поезд? Я в Ацуе, – и хохочет на всю улицу. – В Ацуе, представляешь! Будет что вспомнить.

– Аленушка, сестрица моя! – вдруг раздается в трубке чужой детский голос, и у Славы пробегают мурашки по спине. – Выплынь, выплынь на бережок. Костры горят высокие, котлы кипят чугунные, ножи точат булатные…

Славино сердце ухает вниз. Она выныривает из сна и беспорядочно ловит воздух губами. Вокруг темнота.

e-mail: a.nagirnaya@gmail.com

https://vk.com/a.nagirnaya

https://t.me/anagir

Юрий внимательно разглядывает свои новые владения. Отдельный кабинет. Длинный, с персиковыми стенами и большим диваном. Вдоль стен – шкафы, в углу – рукомойник. Большое окно с вертикальными жалюзи выходит во двор, жалюзи тоже персикового цвета. Прямо напротив окна – вход в здание. Но рабочий стол отвернут от окна, и все равно не видно, кто – приходит, кто – уходит. Да и некогда глазеть в окно. Зато удобно с точки зрения пожарной безопасности – первый этаж, выход за спиной. «Правда, в случае пожара я вряд ли побегу в эту сторону», – ухмыльнулся Юрий, подумав о десятках крошечных беспомощных детей.

– Юрий Юлианович, нам нужно вас сфотографировать. – В кабинет зашла молоденькая и бойкая сотрудница пресс-службы. – Это для сайта.

Кому это нам? – иронично поинтересовался Юрий.

– Ну, – растерялась девушка, – мне и вам…

– Окей. Где будете фотографировать?

– Давайте за столом.

Юрий сел за стол, девушка сделала несколько кадров, и ее нос поморщился в сомнениях.

– Что? – спросил Юрий.

– Вот сережка… Может быть, снимете? Чтобы, если что, мне не пришлось снова приходить и перефотографировать.

– Ну окей, – он вынул из левой мочки кольцо.

Девушка осталась довольна, сделала фотографии и упорхнула. А Юрий вставил сережку обратно и продолжил осваивать новое пространство: расставил по шкафам книги, впихнул снизу большую коробку с японскими иероглифами, в ней задребезжали бутылки. Долго искал место для китайской поющей чаши и серебряного колокольчика. Но сложнее всего пришлось с лютней – где ее лучше хранить? В шкафу или на стене? Решил пока положить в шкаф. Достал мешок с вязаными осьминожками и положил за стекло.

Юрий вышел в коридор.

– О, наш новый заведующий, – расплылась в улыбке Марина. – Молодой, красивый. Что будет, девчонки, что будет…

Дюймовочка Марина всегда поддевала его, он привык. Поэтому невозмутимо спросил:

– Как ночь прошла?

– Арсланова балагурила, а так – нормально.

Утром я совсем не волновалась, но пока доехала до бюро, внутри все уже подрагивало и подергивалось, а желудок висел тяжелым камнем. Пора выпить успокоительной травы, подумала я и проглотила желтенькую таблетку. Через час выезд.