— Нет, всё-таки не понимаю, — задумчиво изрекла ведьма в пространство.

— Что, опять началось?! — раздражённо оборвал её я.

— Какого тебя Хлоя сюда припёрла? — продолжила Болотная, не желая обрываться.

— Опять двадцать пять. Иди зубы ей восстанови, она, может, на радостях тебе и поведает. А вот мне это совсем не интересно.

— Вот прямо совсем-совсем не интересно?

— Ни капельки. Слушай, давай начистоту?

— Давай, — согласилась ведьма.

И вот тут повисла МХАТовская пауза. А что я, собственно, хотел ей высказать начистоту? Что я хотел добавить к тому, что я уже обозначил до этого момента? Может, то, что девчонки мне всё ещё интересны, причём именно как девчонки, как представительницы противоположного пола? Но об этом я бы не сказал Болотной даже в предсмертном желании. А то бог его знает, как поведёт себя ведьма, услышав это признание. Тем более опыт тесных, я бы даже сказал, интимных отношений у меня уже был. И давать ход этим отношениям у меня не было никакого желания, по крайней мере сейчас.

— А вот не буду я тебе ничего давать. Не обязан, знаете ли. И нечего на меня глаза пучить…

— Значит так, — перебила меня Болотная ведьма, — сейчас собираешь всего себя в горсть и быстрым шагом следуешь за мной.

— Это с какого такого перепугу? — взбеленился я в ответ. — Я не помню, чтобы в рабство нанимался.

— Кто куда нанимался, мы разберём попозже. Повторюсь: сейчас времени жалко. И неизвестно, появится ли у нас снова это время или нет.

— Если тебе своего времени жалко, то вот мне своего — нисколечко. Поэтому давай рассказывай с чувством, с толком, с расстановкой. И постарайся не пропускать ничего, а то я здесь уже хренову тучу времени нахожусь, а всё тыкаюсь как слепой котёнок. Пора что-то менять. Или тебе так не кажется?

— Вот знаешь, совершенно не кажется. Да и, пожалуй, рассказывать тебе я ничего не буду.

— Значит, не будешь?

— Не буду.

— Вот и вернулись к тому, с чего начинали. Порядок действия повторить?

— Какой ещё порядок?

— Да всё тот же. Ты исчезаешь в пространстве. На все четыре стороны. А мы с вождём — вернуть его не забудь, кстати, — продолжаем под винцо о бабах, мировых проблемах, и прочей, задушевной лабудени. И не затягивай, а то я уже трезветь начал.

— Видит бог, я этого не хотела, — со вздохом произнесла ведьма.

Чего она, собственно, не хотела, я узнать не успел. Я даже вопрос озвучить не смог. Просто в моём сознании реальность будто перестала существовать. Словно выключателем щёлкнули. Раз, и всё. Да и сознание меня почти покинуло. Вот именно — «почти». Где-то там, на задворках души, что-то теплилось. Но лишь для того, чтобы дать мне понять, что я ещё существую в этом мире.

Глава 17

Пробуждение отозвалось жуткой головной болью. Казалось, что каждая клеточка моего серого вещества, находящегося в черепной коробке, билась в адской агонии, находясь на последней стадии издыхания. Хотелось сжать виски руками и давить, давить, давить. Давить до тех пор, пока боль не утихнет или пока голова не расколется на тысячу мелких кусочков. Но даже этот изощрённый акт суицида я не мог с собой сотворить, поскольку рук у меня не было. Как не было и всего остального тела. Нет, наверное, теоретически оно должно было существовать, поскольку о факте жизни головы отдельно от туловища, кроме головы профессора Доуэля, мне не известно, но сейчас я не то что не владел своим телом, я его даже не ощущал.

— А я тебя предупреждала. Но ты же у нас упёртый до безобразия.

— Что ты со мной сотворила? — еле выдавил я, превозмогая безумную боль. Оказывается, язык мне продолжал подчиняться.

— Всего лишь залезла в тебя поглубже, — спокойно ответила ведьма.

В ответ я выплюнул на Болотную такое ругательство, от которого сам краснел в прежней жизни. Но сейчас оно было как никогда к месту.

— Лучше бы сразу убила, — зло добавил я.

— Ты действительно этого хочешь? — лукаво осведомилась ведьма.

— Да пошла ты!

— Ладно, не напрягайся, у меня в самом деле не было выхода. Я же должна понимать, зачем ты здесь. А голова сейчас пройдёт. Надо только немножечко потерпеть.

— Тебя бы заставить так терпеть, — огрызнулся я в ответ.

Последние мои слова остались без ответа. Зато руки ведьмы запорхали над моей головой плавными движениями, окутывая воспалённый мозг мягкими волнами тепла. И с каждой секундой становилось легче. Причём становилось настолько легче, что я уже практически простил ведьму за нереальную боль, которую испытывал совсем недавно.

— Всё, — глубоко выдохнула ведьма, и поток спасительного тепла прекратился.

— Спасибо.

— Да ладно, сама поломала — сама починила. Не обижайся.

— Хорошо, — покладисто согласился я. — Может, теперь расскажешь, зачем была нужна эта экзекуция?

— Ответы искала, — нехотя ответила она.

— И нашла?

— Нет, — честно призналась Болотная.

— То есть я тут чуть коньки не отбросил в адских мучениях ради твоих непонятных хотелок?! Да ещё и безрезультатных.

— А что ты хотел?! — взвилась ведьма. — Припёрлись на мою землю. Всё взбаламутили. И непонятно зачем.

— А просто спросить гордость не позволяет?

— И вот ты мне так просто ответишь?

— Теперь не отвечу, нечего было…

— Ну чего затих-то? Вот то-то. И не ответишь ты мне, потому что ответить нечего, а не потому, что вселенская обида на меня у тебя взыграла.

— Да пошла ты, — огрызнулся я.

— Что-то слишком часто ты меня сегодня посылаешь, тебе не кажется?