Мой чёртов мужчина.

Седины стало больше, она поползла к вискам так, что я не могу удержаться от прикосновения к ним, когда мы вместе, и морщинки от смеха на его щеках углубились, но он никогда не выглядел для меня более сексуальным.

Я двигаюсь, покачивая бедром и убирая руки по бокам, прежде чем улыбнуться ему. — Что ты думаешь?

Было время, когда я делала это застенчиво. Я спрашивала, потому что мне нужна уверенность, нужно знать, что я желанная, обожаема, любима.

Уже нет.

Не проходит и дня, чтобы Дэмиен не сказал мне, что я великолепна. Не прошепчет мне на ухо, что я — женщина его мечты, не находит способ прикоснуться ко мне, провести руками по изгибам и попытаться приблизиться.

Я знаю без сомнения, что этот мужчина поглотил бы меня, если бы мог.

— Господи, rubia, — говорит он, делая шаг ближе, пока не оказывается прямо передо мной. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, и его рука движется, чтобы обхватить мою шею, как он любит делать. Лёгкое давление, просто почувствовать пульс под его рукой.

Он не смотрит на платье, когда говорит следующее.

— В жизни не видел ничего прекраснее, — шепчет он мне в губы, а другой рукой проводит по атласу на моём бедре, притягивая меня ближе.

— У нас нет времени, Дэмиен, — говорю я, слабо улыбаясь, скрывая тот факт, что я уже пульсирую для него.

— Мы можем найти время, rubia.

— После, — говорю я хриплым голосом. — Я буду навеселе, буду полна рождественского веселья, и ты сможешь овладеть мной. — Он улыбается своей коварной улыбкой.

— Ты могла бы быть заполнена мной прямо сейчас.

— Дэмиен, — шепчу я, — мои волосы. Макияж.

— Ты знаешь, что я люблю тебя взъерошенной, rubia.

— Дэмиен. — Он отступает назад, оставляя меня чувствовать холод и почти спотыкающейся от невозможности удержать вес собственного тела. Его руки спускаются вниз по моим, хватают меня за запястья и улыбаются, пока он ждёт, когда я смогу устоять на ногах.

Ему это тоже нравится — видеть меня опьянённой из-за него.

— Ты права. У нас нет времени. — Я сморщила нос от разочарования, сексуального по своей природе, и он рассмеялся. Рука движется, нежно проводя по моей шее и убирая волосы за плечо. — Чего-то не хватает, — говорит он. Его большой палец поглаживает впадинку между моими ключицами.

— Это заявление, — говорю я, жестом указывая на экстравагантный вырез в форме сердца.

— Подожди, — говорит он, затем лезет в карман и что-то достаёт.

Коробку.

Голубую коробку, перевязанную белой лентой.

— Рождество будет только через два дня, Дэмиен, — говорю я шёпотом.

— Это не рождественский подарок, naranja, — говорит он, его голос такой же низкий. Он кладёт коробку мне в руки, и я осторожно беру её.

— Дэмиен…

— Я люблю баловать тебя. Не порти мне это, — говорит он, и я закатываю глаза. Тем не менее, я протягиваю руку к коробочке, дёргая за белую ленточку.

Это не кольцо.

Я знаю это.

Мы договорились на четыре года — четыре года вместе, четыре года встречаться, жить вместе и наслаждаться этим этапом, прежде чем мы перейдём к следующему.

У меня есть ещё один год, чтобы насладиться статусом его девушки.

Это даже не коробка подходящего размера для кольца, Эбби, напоминаю я себе, потому что, хотя я знаю до глубины души, что этот человек однажды станет моим мужем, я буду лгуньей, если скажу, что не заинтересована в ускорении нашего четырёхлетнего плана.

Но всё это вылетает у меня из головы, когда я поднимаю крышку и вижу изящную серебряную цепочку. Тонкая серебряная цепочка с огромным розовым бриллиантом прямо посередине. Цвет бледный, светло-розовый, но всё же: это розовый бриллиант.

Я ахаю.

— О, Боже, Дэмиен, — вздыхаю я, мои руки дрожат, когда я касаюсь платины, боясь прикоснуться к камню.

— Тебе нравится? — спрашивает он, и его голос неуверенный, как у маленького ребёнка. Как будто он боится, что мне это не понравится.

— Дэмиен…. это… Это слишком.

— Тебе нравится? — спрашивает он, его голос более твёрдый.

— Конечно, нравится. Посмотри на него. Оно… розовое. И сверкающее, и красивое, — говорю я, и он смеётся, вырывает коробку из моих рук, хватает ожерелье и отбрасывает коробку в сторону.