— Дэмиен!

— Это всего лишь коробка.

— Это коробка от Тиффани! Я собиралась оставить её себе!

— Я куплю тебе ещё, rubia, — говорит он низким шёпотом, поворачивая меня так, чтобы оказаться у меня за спиной, и я могла видеть его позади себя в зеркале.

Он расстёгивает застёжку ожерелья, двигаясь, чтобы надеть его мне на шею, затем застёгивает её позади меня. Наконец, он вытаскивает мои волосы из-под цепочки, прежде чем крепко притянуть меня к себе. Затем мы оба смотрим на изображение перед нами в зеркале.

— Красиво, — говорит он, положив одну руку мне на талию, а другой прослеживая драгоценный камень до его центра на моей груди. — Чертовски великолепно.

— Это так красиво, Дэмиен. Слишком, но так красиво.

Его рука перемещается к моему подбородку, удерживая его на месте. — Я говорил об этом. О тебе, Эбигейл. — Дрожь пробегает по мне. Его рука снова перемещается к бриллианту. — Сегодня вечером я буду трахать тебя, надев только это. — У меня перехватывает дыхание, а его взгляд движется по линии моего тела в отражении, останавливаясь на моих туфлях. — Вообще-то, в двух вещах. Эти туфли и этот бриллиант. — Я улыбаюсь ему.

— Я знала, что они тебе понравятся, — говорю я.

— Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, naranja. — Его губы прижимаются к моим волосам, и я мысленно делаю снимок отражения, желая, чтобы это была настоящая камера. — Пойдём.

Несколько часов спустя, мы сидим за большим столом в Радужной комнате с безупречно белой скатертью, только что съев невыносимо вкусный ужин, когда раздаётся звон металла о стекло.

Пришло время для ежегодной речи Саймона.

— Тише, тише! — говорит он со сцены, держа в руках микрофон, позаимствованный у ди-джея. — Спасибо всем, что снова пришли на праздник «Шмидт и Мартинес». Это был ещё один невероятный год помощи и служения правосудию, и для меня большая честь, что все вы были рядом со мной. — Из толпы раздаются одобрительные возгласы и свист. — Каждый год я встаю здесь и делаю своё дело, поздравляя всех вас в этой большой, эклектичной семье. И каждый год я напоминаю вам, что именно я должен взять на себя эту задачу, потому что мой партнёр, Дэмиен, не поклонник грандиозных речей и тому подобного. — Я поворачиваю голову к своему мужчине, дразняще улыбаюсь ему и толкаю его локтем.

Он подмигивает мне в ответ, его улыбка, как всегда, потрясающая.

— Но этот год немного другой, — говорит Саймон, и мои глаза, которые уже устремлены на Дэмиена, сужаются в замешательстве.

А потом он встаёт.

Он встаёт и поправляет пиджак, застёгивая его посередине, с светло-розовой галстуком-бабочкой на шее.

И он подходит к Саймону.

И берет микрофон.

Мой парень, с которым я уже три года, стоит перед залом сотрудников на Рождественской вечеринке своей компании в Радужной комнате на вершине Рокфеллер-центра и держит микрофон.

— Спасибо, Саймон. Да, обычно это не моё дело, но у нас тут все собрались, и это великолепное место, так что я подумал, что вы, ребята, не будете против. — Мои руки начинают трястись. — Эбигейл, naranja, ты можешь подняться сюда?

Моё тело начинает дрожать.

— Я? — говорю я шёпотом, но он меня слышит. Он слышит меня и смеётся, а комната вторит ему.

Это произойдёт, не так ли?

Мамочки.

— Да, ты. Поднимайся, — говорит он, протягивая ко мне руку.

Я не знаю как, но я встаю, мои каблуки щелкают по мраморному полу, пока я поднимаюсь и не оказываюсь рядом с Дэмиеном. Он берет мою руку в свою, всё ещё держа этот чёртов микрофон, и я смотрю ему в глаза, но что-то позади него привлекает моё внимание.

Я смотрю, и у меня перехватывает дыхание.

Моя сестра стоит там, у стены, скрытая в тени, в темно-зелёном платье, её муж стоит рядом с ней, положив руку ей на талию.

Моя сестра здесь.

Она широко улыбается и показывает мне большой палец вверх.

Я перевожу взгляд обратно на Дэмиена, который отодвигает микрофон, его следующие слова предназначены только для меня.

Утешение.

— Подумал, что ты захочешь, чтобы она была здесь, — говорит он низким шёпотом. Я дышу.

Это всё, что я могу делать.

Чёрт, я сейчас заплачу, а он ещё почти ничего не сказал.

— Итак, многие из вас, вероятно, знают, в основном потому, что вы были там, что наша с Эбигейл встреча и начало наших отношений было сочетанием случайности и… хаоса.