Смех Лэйси утихает, но искра в её глазах нет. — Я думала, что сказала тебе, что пошутила насчёт крошечных рук.

— Я никогда этого не забуду. Это ранило мою гордость.

Её брови поднимаются. — Больше, чем если бы тебя сбил с ног оленёнок?

— Нет, думаю, это было хуже. — Я смеюсь, глядя на неё. Что-то в её улыбке и глупом выражении лица со взбитыми сливками меня поражает.

Это весело. Это нормально.

Я медленно протягиваю руку через её тело и нежно провожу пальцем по её щеке, стирая сливки. Её взгляд задерживается на мне, а её дыхание горячими струйками покрывает мою руку. Я подношу покрытый кремом палец ко рту и слизываю его прямо у неё на глазах.

— Вот так делают в рождественских фильмах «Холмарк»? — говорю я между нами.

— Если нет, — улыбается она, — то так и должно быть.

Есть сотни причин, по которым я должен отстраниться, но вместо этого я наклоняюсь вперёд, приближаясь к Лэйси. Мои пальцы осторожно поднимаются к её подбородку, когда наши рты встречаются. Сначала всё холодное — её губы, кончик её носа, её кожа против моей. Но постепенно тепло наших губ просачивается вокруг нас, когда наши рты соединяются. Это простой поцелуй, совсем не похожий на тот, что был на эскалаторе в торговом центре, но он более значим, потому что теперь я знаю её. Я знаю, что она любит петь во всю мощь своих лёгких под рождественскую музыку. Я знаю, что она любит приключения. Я знаю, что она делится слишком большим количеством информации, когда рассказывает историю, и я знаю, что она любит выпивать миллион литров воды в день. Это немного, но проводить с ней время — всё равно что читать первую главу книги в тысячу страниц и пытаться читать как можно быстрее, чтобы как можно скорее узнать всю историю.

Она отстраняется и смотрит на меня. В уголках её рта появляется капризная улыбка. — Ты только что выиграл себе ещё плюс один час дневного свидания.

— Значит ли это, что ты оцениваешь этот поцелуй на десять?

Она сморщила нос самым очаровательным образом. — Я собираюсь оценить этот поцелуй на шесть.

— Шесть? — Я пожимаю плечами. — Ты знаешь, что это значит? — Я беру прядь её волос и заправляю её за ухо. — Нам придётся продолжать практиковаться.

Её улыбка расширяется. — Думаю, поцелуи на Рождество продолжаются.

— Я так рад это слышать.

Её телефон звонит в её сумочке, убивая момент, но она не двигается.

Я указываю на её сумку. — Ты собираешься ответить?

— Нет, это было бы невежливо.

— Я не возражаю.

— Хорошо, спасибо. — Она передвигает сумку так, чтобы можно было расстегнуть молнию. Она роется в сумке, достаёт тюбик помады и пачку жвачек. — Ты не мог бы подержать это? — Она пихает вещи перед моим лицом.

Я улыбаюсь, вспоминая, как вчера видел Лэйси в аэропорту. Она делала точно так же. — Твоя сумочка не такая уж большая. Как ты можешь не найти в ней свой телефон?

Она протягивает мне стопку чеков. — Я просто не хочу, чтобы всё рассыпалось, когда я его достану. — Она достаёт его, смотрит на экран. — О, это Эрика. — Она встаёт, указывая в сторону. — Я собираюсь ответить на этот звонок.

— Давай.

— Алло? — отвечает она, уходя.

Я опускаю взгляд на всё, что держу в руках, и замечаю сверху чек Почтовой службы США, датированный вчерашним днём. Мои глаза быстро сканируют бумажку, пока Лэйси говорит по телефону. Внизу чека указан номер отслеживания. Это именно то, что мне нужно.

Я убеждаюсь, что Лэйси стоит ко мне спиной, затем достаю телефон и фотографирую чек.

— Хорошо, увидимся позже. — Звонок заканчивается, и Лэйси возвращается ко мне. — Хорошо. Пока. — Она смотрит на меня. — Эрика просто хотела узнать, как идут дела. — Она тянется к куче вещей в моей руке.

— Надеюсь, ты не рассказала ей о том, что меня сбил Блитцен, — говорю я, отдавая всё обратно.

— Конечно, рассказала. Это было уморительно. — Она заканчивает запихивать всё в свою сумочку, а затем переводит взгляд на меня. — Ты готов отправляться дальше?

На данный момент я готов пойти с Лэйси куда угодно… ради работы, конечно.

Ни по какой другой причине.

Глава 17

Лэйси

Легко.

Вот как бы я описала время, проведённое с Парком.

С ним всё даётся легко — разговор, химия, чувства. В кои-то веки так хорошо, что не нужно прилагать столько усилий для установления связи. Год назад, когда я была в самом разгаре отношений с Николасом, я помню, как ненавидела то, что с ним было трудно. Это было изнурительно и отнимало у меня больше сил, чем я когда-либо осознавала.

— Тебе не холодно? — спрашивает Парк, натягивая плед на мои колени.

— Это поездка на санях через горы. — Я улыбаюсь ему в ответ. — Предполагается, что будет холодно.

Ледяной воздух бьёт меня по лицу, когда полозья саней скользят по снежному покрову. Возможно, на моей щеке останется красный след, а на дыхании — иней, но это волшебно — именно так, как описывается в песне.

Реки.

Леса.

Заснеженные горы.

И тихий звук бубенцов на протяжении всего пути.