Держаться крепче — это всё, что я делал с того момента, как встретил Лэйси Уоррен.

Или лучше сказать, Сиенну Прайм?

Глава 39

Лэйси

Я снова пробираюсь по крошечной вентиляционной трубе с Парком прямо за мной. — Мы должны выбраться из вентиляционной системы до того, как взорвётся бомба. Держу пари, что она химическая.

— Ты думаешь? — пробормотал Парк.

Его отношение ко мне оправдано. Наверное. Но если он так расстроен сейчас, мне страшно представить, как он отреагирует, когда я расскажу ему всю историю.

— Согласно таймеру на моих часах, у нас сорок семь секунд. — Я посветила фонариком вперёд. — Я посмотрю, смогу ли я найти ближайшее вентиляционное отверстие, из которого мы могли бы выйти. Если нет, опусти голову и закрой глаза, чтобы не повредить зрение. И обязательно подложи руки под тело, пока не пройдут тепловые и химические волны.

— Ты знаешь, что это не первый раз, когда я нахожусь рядом с бомбой? — огрызнулся он. — Я довольно успешный оперативник ЦРУ.

— И поэтому тебе понадобилось, чтобы я тебя спасала? — говорю я под нос.

— Что ты сказала? — В его голосе слышится раздражение.

— Ничего. Я ничего не говорила.

— Я тебе не верю. Так же, как я не поверю ничему, что ты скажешь с этого момента.

Я предпочитаю игнорировать обиду Парка, сосредоточившись на работе. Фонарик на моём костюме светит передо мной на вентиляционное отверстие в трёх метрах от меня. Это не то отверстие, через которое я планировала выбраться, но, возможно, это наш единственный выход. Я смотрю на часы. Осталось тридцать три секунды. Я подползаю к нему и откручиваю винты.

— Я не знаю, куда это нас приведёт, но у нас всего восемнадцать секунд. Закрой за собой крышку, чтобы химикат не просочился сюда. — Я тянусь к крышке, открывая её. Я смотрю вниз. Всё вокруг тёмное. Я не знаю, что там внизу, но время терять нельзя. Я поворачиваюсь так, чтобы спрыгнуть на ноги. Затем я падаю в воздухе. Мои ноги ударяются о что-то твёрдое, пробивая его насквозь. Я падаю на землю, приземляясь на спину в мягкую кучу сена.

Это не может быть сеном. Так ведь?

Парк следует за мной, приземляясь сбоку от меня.

Срабатывает таймер на наручных часах, и я смотрю на вентиляционное отверстие, ожидая, что через крышку прорвётся облако химически заряженного дыма, но Парк закрыл крышку, и мы, кажется, в порядке.

— Я думал, это будет больнее. — Он принюхивается. — Я чувствую запах сена?

— Лучше, чем газа.

— Что это за место?

Фонарик на моем жилете светит между нами, тускло освещая красивое лицо Парка.

— Я не знаю.

Он поворачивается ко мне всем телом, и его рука скользит к моей талии. Его большой палец прочерчивает круги на моей коже там, где рубашка задралась. — Ты пришла за мной.

— Конечно, пришла. — Я улыбаюсь. — Мы прикрываем друг друга.

— У меня много вопросов.

— У меня тоже. — Я придвигаюсь к нему. — Когда ты висел вниз головой, ты сказал, что логично, что твои последние мысли будут обо мне. Что это значит?

Парк проводит пальцами по моим волосам, убирая их за ухо. — Просто если мне суждено умереть, я хочу умереть с мыслями о тебе.

— Думаю, я бы предпочла, чтобы ты жил и думал обо мне.

Уголок его рта приподнимается. — Думаю, я бы тоже этого хотел.

Мы смотрим друг другу в глаза, и только через мгновение Парк опускает голову, чтобы поцеловать меня. Я знала, что он не может долго сердиться.

Этот поцелуй отличается от того, который мы разделили в грузовом самолёте. Этот поцелуй горячий и пламенный, полный страсти и возбуждения. Он наваливается своим телом на моё, вдавливая меня в сено. Мы прижимаемся друг к другу так, как будто никакой близости недостаточно. Наверное, дело в опасных обстоятельствах, в которых мы находимся, потому что что-то в этом поцелуе кажется рискованным, словно мы стоим на краю разбитого окна на высоте ста шестидесяти этажей. Мы чувствуем ветер, развивающий наши волосы, слышим шум транспорта внизу, видим людей, идущих как маленькие муравьи, но нам всё равно хочется прыгнуть, каким бы глупым и смертельно опасным это ни казалось. Мы всё ещё хотим дать шанс друг другу.

Парк отрывает свои губы от моих. — Если это не был поцелуй как минимум на девять баллов, то я даже не знаю, о чём мы сейчас говорим.

Я улыбаюсь. — Ты добился девяти баллов.

— Есть ли у меня время, чтобы добиться десяти баллов?

— Мы всегда говорили, что когда Рождество закончится или когда мы дойдём до поцелуя на десять баллов, с этой праздничной интрижкой будет покончено.

— Раз уж сегодня Рождество, думаю, нам лучше отпраздновать его.

Он снова заключает меня в свои объятия, целуя меня с большей страстью, чем раньше.