— Можно и вдвоем, но гораздо веселее, когда в этом участвуют игрушки.

Я наклоняюсь к прикроватному столику и беру вибратор с кроличьими ушками. Встаю на колени, опускаясь на вибратор. Включаю его и начинаю вращать бедрами.

— Нет ничего лучше, чем игрушка, которая не разговаривает.

— Господи. — Миллер останавливается, чтобы посмотреть на меня. — К черту это. — Он хватает меня за бедра, поднимает и переворачивает. — Отсоси это.

Он нависает над моим телом, прижимает голову к кровати и засовывает вибратор мне в рот, одновременно насаживаясь в меня одним быстрым движением.

— В следующий раз, когда ты захочешь воспользоваться игрушкой, я заставлю тебя сосать ее, пока трахаю тебя.

Боже, мне нравится, как грубо и властно он со мной обращается. Моя киска наполняется отчаянием. Часть меня ненавидит то, как я отзывчива, когда он такой. Вкус себя на игрушке посылает через меня сумасшедшие волны шока.

— А теперь будь хорошей девочкой и трахай игрушку ртом, пока я трахаю тебя.

Он сильно вдавливается в меня, я закрываю глаза и стону от желания.

— Не могу дождаться, когда снова буду владеть этим. — Я чувствую, как он проникает в мою задницу пальцем. И ощущаю себя такой полной. Мой рот, моя попка и моя киска — в них что-то есть. Я хочу больше, больше его, заполняющего меня.

Мои бедра двигаются в собственном ритме, я отталкиваюсь, находясь на грани оргазма.

— Будь хорошей девочкой и кончи.

Я кончаю так сильно, что все мое тело вибрирует. Миллер крепче сжимает мои бедра и сильно надавливает, пока наконец не кончает.

— Черт, — бормочет он.

— Что?

— Я не надел презерватив.

— Мне перевязали трубы, так что не беспокойся о ребенке.

Джереми выходит из меня, и я переворачиваюсь на спину. Он опускается рядом со мной на кровать.

— Почему тебе перевязали трубы?

— Потому что не хочу детей, — уверенно говорю я.

Джереми избегает моего взгляда и вздыхает.

— Ладно.

— Я не спрашивала твоего мнения. — Делаю резкий вдох и отталкиваюсь от кровати. — Мне нужно подготовиться к дню. Тебе лучше уйти.

Я направляюсь в ванную.

— Вау, какой способ заставить мужчину почувствовать себя особенным.

— Если ты хочешь особенного отношения, то можешь нанять шлюху, — кричу я из ванной.

— Невероятно, блять, невероятно, — слышу ворчание Миллера.

Я не могу не улыбнуться.

— Если тебе нужны сердечки и цветы, лучше найди девушку из маленького городка, которая захочет помассировать тебе ножки, — кричу я. Он бормочет что-то невнятное, и я смеюсь. Когда заканчиваю, выхожу и вижу, как Миллер одевается. — Тебе не обязательно надевать один и тот же костюм, в моем шкафу есть половина одежды для тебя.

На его лбу появляются глубокие морщины.

— Ты купила мне одежду?

Я подхожу и целую его губы.

— Я подумала, что раз уж сожгла твой дом…

Он проводит рукой по волосам и бормочет: — Невероятно, блять, невероятно. — Он смотрит на меня и хмыкает. — Ты постоянно меня удивляешь.

Я иду в гардеробную за джинсами и футболкой, возвращаюсь в спальню и надеваю их. — Просто поторопись и уходи.

Миллер вскидывает руки в знак капитуляции, заходя в гардеробною комнату, а я спускаюсь вниз.

Я могу позволить ему контролировать меня в спальне, но нет ни единого шанса, что он будет контролировать меня где-нибудь еще.

— Что ты собираешься делать с девушкой? — спрашивает Джи, попивая кофе.

Я поднимаю взгляд от ноутбука и вскидываю бровь.

— Не знаю, — честно отвечаю я.

— А политик? Хорошо ли, что он остался здесь?

— Он никуда не уйдет.

— Он помеха, как и девушка.

Дверь открывается, в кабинет входит Роум. Он окидывает взглядом комнату и останавливается, не доходя до своего стола.

— Что происходит?

— Говорим о девушке и политике, — говорит Джи.

— А что с девушкой? — голос Роума жесткий.

Я на мгновение отключаю ноутбук, пока Джи отвечает Роуму: — Ей и этому политику было бы лучше не находиться рядом с нами. Особенно учитывая, что девушка — Огаст. — Джи смотрит на меня и поднимает брови. — Я могу разобраться с двумя проблемами.

— Нет, — с силой говорит Роум. — Ты ничего не будешь делать.

Интересно. Мой брат неравнодушен к девушке.

— Она — помеха, — добавляет Джи. — Как и политик.

Я бросаю взгляд на Роума, чья челюсть напряжена, а глаза расширены от ярости.