Вы когда-либо разделывали быка, размером с машину? Даже не так, вы вообще когда-нибудь разделывали животину? Лично я - нет. Конечно, я жил в подобии деревне, но не до такой степени, чтобы промышлять охотой. Максимум, который я практиковал, был ловлей рыбы в озере. Особо крупных я даже разделывал и жарил, но сравните карпа в тридцать сантиметров, и быка которого я не мог даже обхватить. (Я правда и не пытался, но вряд ли у меня подобное получилось бы) Разумеется, я не был полным профаном в таких вопросах. Между прочим, именно я с шестнадцати вспарываю животы трупам, правда, гуманоидным расам, поэтому как приступиться к быку правильно я не знал. Куда бы ваш горе охотник не пытался вонзить лезвие верного ножа, он сталкивался либо с таким слоем жира, в котором было невозможно организовать вскрытие, либо в жесткие мускулы, ставшие сталью. Мне очень не хотелось ломать свой ножик, в основном из-за того, что это тоже был подарок Конрада, а по совместительству быстрейшим способом пустить себе кровь, поэтому видя как тот дрожит и изгибается, пытаясь разрезать жир быка, я убрал его себе за пазуху, мысленно извиняясь перед ним. Слишком уж много воспоминаний и моей собственной крови хранило его серебряное лезвие, чтобы так безответственно ломать подарок наставника. И тем более, ломать его вот так.

Сделав шаг назад и выдыхая, я утер губы, на которые недавно брызнула кровь из разорванной артерии. Где-то внутри этой огромной туши, я был уверен, меня ждала Пандора, все ведь сходилось! Я вновь огляделся, возможно, здесь есть какое-то божественное лезвие, или типа того. Мне бы сейчас очень не помешал меч кладенец или что там использовали греческие плейбои убивая всяких магических и мифических тварей. Но в храме осталась только грязь от бывших людей, глина… Первые люди были глиняными, мой усталый взгляд вновь упал на тушу быка. Может, не надо вспарывать ему брюхо? Может, стоит всего-лишь закрепить ту глину, что осталась в нем, и тогда Пандора сама найдет себе выход? Какой же бред, но будто греческая мифология в своей основе не была чем-то бредовым. Да и признаться, я заметно так заколебался прикладывать физическую силу. Я некромант, мать его, или кто!? Я не хочу трудиться своими мускулами, мать его.

Поэтому я решил не сильно церемониться и просто кинул в тушу адского пламени. Будь что будет, тем более вокруг был лишь камень, больше ничего поджечься просто не могло, поэтому контролировать пламя я не собирался, достаточно сил ушло в никуда. Единственное, я оттащил от пожара одежду оставшуюся от людей и гобелены, висевшие по бокам, чтобы не дай бог ни одна случайная искра, не решила порезвиться, заставив меня бороться еще и с пожаром. И вы не поверите, меры предосторожности дали свой результат, бык сгорал в считанные мгновения, оставляя в клетке из собственных костей, небольшой глиняной инкубатор, похожий на киндер сюрприз. Подобное было настолько ошеломительным успехом, что я официально признал сегодняшний день - днем моей наибольшей умственной активности. Вот что с людьми делает нежная ночь в союзе с привлекательной девушкой. Я был уверен, что в ином варианте сейчас валялся бы где-нибудь в подворотне, так и не создав теорию касательно духа.

Аккуратно потушив пламя собственной волей, (мне не нужна была запеченная Пандора в собственном соку) я несколькими ударами смог проломить обгорелые кости. Глина ударам поддаваться не стала, я чуть не вывихнул себе ногу. Поэтому не осталось иного варианта, пришлось опять работать ножиком. Но в этот раз я аккуратно разрушал структуру, врезаясь в глину и дожидаясь, пока клетка передо мной падет самостоятельно. Вскоре, это и случилось, трещины покрыли большую часть кокона, из сколотых расщелин потянулся сладкий аромат отчаяния, смерти, гниения и тухлый яиц. Мммм, ну конечно, там же не может пахнуть чем-нибудь приятным хотя бы ради разнообразия. Глаза тут же заслезились от едкости этих благоуханий, руки чуть было не уронили на ногу кинжал. Пошатнувшись в сторону, я закрыл нос рукавом, кашляя кровью и чувствуя, как на смену простых негативных эмоций, пришла натуральная чума, несущаяся из трещин кокона. Боже мой, да понял я аллюзию, могли обойтись и без этих спецэффектов! С трудом удерживаясь на ногах, (опустим, что я матерился как сапожник) я увидел, как из-под трещин кокона протянулась бледная, женственная рука, гремящая золотыми украшениями на своем предплечье и кистях. Вслед за рукой, через остатки глины, показались глаза яркого голубого оттенка, с длинными, черными ресницами и отчаянным, потерянным взглядом, в котором так и читался весь тот ужас, который только что покинул стенки ее кокона. Постепенно, среди обожженных костей, крови, мяса и черт его знает чего еще, осталась сидеть болезненного вида девушка, в белой тоге, без обуви но с длинными, черными волосами, ниспадающими до самых пят, поджатых под себя. На ее коленях лежал разбитый ларец, украшенный драгоценностями, узорами и натуральной кожей, крышка была распахнута и сломана в паре мест, пальцы Пандоры отчаянно хватались за болтающиеся края. С трудом сделав вздох и последний раз сплюнув кровью на пол, я почувствовал, как отступают пронесшиеся возле меня вихри несчастий. Очень реалистично, спасибо, будто сам я не знаю, как ощущаются болезни, отчаяние и страх.

– Ну что же, привет.
– Я мотнул головой из стороны в сторону, приходя в себя. Так значит, вот она, Пандора. Ну что же, круто, круто. Можно будет добавить ее в альбом самых странных моих встреч.
– Добро пожаловать в будущее, здесь запрещено рабство но есть телевидение, правда, оно отстойное, так что полагаю мы находимся на стадии регресса, по сравнению с вашим временем.

– Я знаю, в каком я времени.
– Пандора аккуратно поднялась, разглядывая свое тело, мне было не по себе, что со мной говорило… это, чем бы оно не было. По сути, она являлась осколком былого, возвращенного в жизни с помощью больной фантазии духа.
– Но к сожалению, я не в состоянии помочь тебе, детектив. По крайней мере, помочь делом я точно не могу.

– У меня на лбу что-ли это написано, почему никто не думает, что я могу быть например… бизнесменом?
– Я закатил глаза, но услышал смешок Пандоры, ее блеклую и быструю улыбку, а так же странный, потерянный взгляд. Ах, смешим девушек которым в лучшем случае пару десятков тысячелетий.

– Ты смешной. Жаль, что я здесь ненадолго.
– Покачала головой девушка, оглядывая храм.
– Да… Здесь все и началось… Так непривычно, что здесь тишина. Ни крови, ни криков… А ведь было не так, было громко, страшно.

– Кхм, раз ты задерживаться не собираешься, давай расставим все по полочкам пока ты еще реальна. Что ты? Где я? Что мне делать и какая связь между всем этим и вором?

– Ты правда не видишь этого?
– Пандора наклонила голову, удивленно моргая.
– Хорошо, я покажу тебе то, что не вошло в историю… Но что войдет в нее уже скоро. Мне казалось… Ты достаточно умный, чтобы увидеть все своими глазами.

Мне очень не понравилось подобное, но кто меня вообще спрашивал. Мир решил сделать кульбит, полностью меняя краски, цвета и декорации. Меня словно поглотила пучина, но лишь для того, чтобы безжалостно бросить на каменные скалы, что одиноко стояли между бушующими порывами ветра. Круто, спасибо! Я с трудом поднялся, держась за голову. Почему никогда нельзя было просто ответить на поставленные вопросы. Почему… почему всегда вот так вот?

Я смог вздохнуть и оглядеться, но вид вокруг совсем не радовал меня, даже наоборот, меня стало подташнивать. Кровавые волны, несущие на своих гребнях ошметки кожи и плоти, бились об острые камни берега, вздымаясь грязными волнами до самих небес. В тоже время небо полностью затянули тяжелые тучи, средь которых изредка мелькали насмешливые молнии, освещающие огромный каменный пласт, давно ставший бордовым от остатков плоти, мяса и крови, размазанных по нему словно намеренно. Стальные оковы оказались сорванными, цепи болтались над беспокойным морем, иногда касаясь его и вызывая резкое бурление воды. На камнях валялось и мертвое тело златоперого ястреба, в туше которого зияли золотыми оперением три стрелы. Его клюв покраснел от плоти, лапы беспокойно сжимались, подергиваясь в посмертных конвульсиях. На темных тропах виднелись две фигуры, застывшие в мгновения сделки, пожимая друг другу руки. Один был человеком, в накидке, с мужественным подбородком и колчаном стрел, бедняга Геракл. Второй, израненный калека… Прометей. В душе все сперло, дыхание замедлилось.