— Я молю Бога, чтобы ты запомнила этот разговор, когда однажды он отвернётся от тебя, — отвернувшись от сестры, с горечью произнес он.

— Куда ты идешь? — спросила его сестра. — Он хочет поговорить с тобой. Он искал тебя.

— Передай ему, чтобы шёл к черту. — Он закончил здесь. Не следовало приходить. Время найти Эйми и уйти.

В связи между ними не было нужды, чтобы Эйми заметила, что разговор Бренда и его сестры прошёл плохо. Брэнд перешёл от радости, к шоку, а затем к гневу. Время спасти его, прежде чем он сделает что-то, о чём потом пожалеет. Но, по крайней мере, он сам увидел, что обнаружила Ади.

— Девушка не заключенная, — заявила её близнец во время телефонного разговора, пока он принимал душ в отеле.

— Не очевидно, конечно. Брэнд говорит, что дядя держит её в заложниках за хорошее поведение. Она, наверное, слишком напугана, чтобы уйти.

— Так напугана, что ходила по магазинам по всему Беверли-Хиллз.

— Это ничего не значит.

Но чем больше Ади рассказывала — машину Сью-Эллен, шикарный красный кабриолет с откидным верхом, на котором она любила гонять и получать штрафы за превышение скорости, и клубы, в которых она тусовалась до рассвета, — Эйми не удивилась, когда Сью-Эллен отвернулась от своего брата. Благодаря их связи она почувствовала предательство и хотела успокоить его. Она знала, что ему придётся самому узнать о том, что сестра перешла на сторону Паркера. Иначе он бы никогда в это не поверил. Миссия выполнена. Время уходить и к чёрту возможное золотое яйцо или дракона, который может быть у Паркера. Прямо сейчас Бренд важнее. Пусть остальные разведают возможное золото. Она уже получила своё.

Она пробиралась сквозь толпу, но почувствовала железную хватку на руке. Она повернула голову и увидела мужчину с сединой на висках.

— А вот и дядя Тео.

— А ты, должно быть, дочь Захры, Эйми. Мне сказали, что ты пришла вместе с моим племянником. Очень приятно познакомиться с тобой, особенно учитывая, что ты нашла пропавшего мальчика.

— Не благодаря тебе. Я знаю, что ты сделал.

— Что я сделал? Ты говоришь так, будто я сделал что-то дурное, но я лишь пытался улучшить судьбу моей семьи в жизни, и что делает мой неблагодарный племянник? Отворачивается от меня и связывается с драконом.

— Тс-с-с. — Его откровенные слова вызвали панику, вызванную годами сокрытия. — Что, по-твоему, ты делаешь?

Неужели он не знает, как ведётся игра на публике?

— Мы просто общаемся. Ты бы предпочла, чтобы мы переговорили в более уединённом месте?

Да. Потому что тогда она может сделать то, от чего отговаривала Брэнда: ударить Паркера. Она позволила Паркеру увести себя из оживлённого бального зала по коридору в тихую часть дома.

Комната, в которую они вошли, видимо была его кабинетом, по крайней мере, на это указывал гигантский письменный стол. Находясь подальше от любопытных глаз, она вырвалась из хватки Паркера и отступила на несколько шагов.

— Я не знаю, что ты думаешь и что делаешь, но всё скоро прекратится. Мы знаем, что ты удерживаешь золотого в плену.

— Не просто золотого, — произнёс Паркер с ухмылкой.

— У тебя есть ещё драконы? — Мысль об этом беспокоила. Что ответить, особенно учитывая, что он ни капельки не раскаивается и не беспокоится о том, что рассказал ей?

— У меня много чего есть в лабораториях, — с самодовольством ответил он.

— Немедленно освободи их. Мы не потерпим, чтобы ты играл в игры с такими, как мы.

— Требуешь? Ты не в том положении, чтобы предъявлять мне требования, малышка. У меня на руках все карты. Ты, кажется, забываешь, что я знаю твой секрет.

— Секрет, который тебе лучше не разглашать. Иначе… — Она сузила глаза с явной угрозой.

— Иначе что? Думаешь, можешь угрожать мне? И всё же я испытываю двойственное ощущение. Я усвоил, что, хотя многие угрожают, не у всех хватает смелости довести дело до конца. Ты можешь говорить всё, что захочешь. Мне плевать.

Паркер провёл пальцами по рабочему столу, выводя на нём круги. Затем сел в кожаное кресло позади и сложил руки на животе. Если мама и научила её чему-то в детстве, так это никогда не признавать, что кто-то имеет на тебя влияние. Сразу после этого теряешь переговорную силу.

— Тебе должно быть не всё равно, потому что, как только я скажу маме, что ты держишь в плену наших сородичей, есть вероятность, что от тебя ничего не останется.

Вообще то, Эйми должна прямо сейчас сменить облик и испепелить его сама. Но возможно две проблемы; первая — возможное обнаружение гостями или персоналом, не говоря уже о видеокамерах. И вторая, она не уверена, что её дар восстановился, чтобы работать.

— Не будет никакого возмездия или нападений на меня, или на какое-то из моих заведений, иначе ваш секрет будет раскрыт.

— Ты мне угрожаешь?

— Тебе. Твоей семье. И всем драконьим Септам. Любой, кто не человек, должен прислушаться ко мне. Права, за которые я борюсь, принесут пользу всем нам. Поэтому будет справедливо, если вы поддержите это дело, добровольно или нет.

— Ты сделал выбор в пользу оборотней.

— Драконы тоже оборотни.

— Мы не хотим участвовать в твоём восстании.

Так надо было сказать, но отчасти она восхищалась способностью криптозоидов не быть в тени.

«Я жажду их свободы».