– Я ничего такого не говорила.

– Не на словах, – пояснил Джонас. – Ты просто напомнила мне о том, какая честная наша Тори. – Он пожал плечами и откинулся на спинку стула. – А глядя, как ты делаешь все эти добрые дела для своего города, я вспомнил, как мне самому нравилось дарить игрушки. Я просто забыл.

Тори улыбнулась.

– Не важно, как это случилось, Карли, но я рада. И поверь мне, ты прекрасно его вышколила.

– О чем ты? – спросила Карли.

– Летом я выхожу замуж, – сказала Тори. – Я слишком долго это откладывала.

Джонас недоверчиво фыркнул.

– Пять лет, – добавил он. – Бедный Хэнк. Не знаю, почему он до сих пор тебя не бросил.

Тори горделиво усмехнулась.

– Я тоже не знаю, – хохотнула она. – Мы ждали слишком долго, и он решил, что теперь мы просто обязаны создать семью. – Ее улыбка стала еще шире. – Не сразу, конечно, но скоро. Я не умею так ладить с детьми, как Джонас. Эта мысль пугает меня до смерти. Но теперь я слегка успокоилась после возвращения старого доброго дядюшки Джонаса.

– Я видел, как ты обращаешься с детьми, – сказал Джонас. – Занимайся лучше своими коровами, а Хэнк пусть нянчит наследников.

– Очень смешно, – прокомментировала Тори, но ее взгляд, обращенный к Джонасу, был полон любви. – Ты видела его с детьми? – спросила она у Карли, ткнув в своего брата указательным пальцем.

Карли кивнула, ее вновь охватили пронзительные воспоминания о том, как Джонас развозил по домам рождественские елки. Ей отчаянно хотелось сменить тему, прежде чем она сболтнет что-нибудь лишнее о Джонасе и детях. У нее сдавило горло, когда она представила себе Джонаса с новорожденным младенцем на руках.

– Я… да, – в конце концов выдавила она.

– Тогда ты понимаешь, почему я успокоилась, – сказала Тори. – То есть… если ты беременна, приятно ведь знать, что рядом с тобой такой мужчина, как Джонас?

Карли бросило в жар, потом в холод. Она отчаянно хотела ответить на вопрос Тори со всей откровенностью.

Но не могла, потому что Джонаса не будет рядом с ее малышкой… с его малышкой. Он будет слишком занят собственным отпрыском, которого подарит ему Сильвия. Или, что тоже очень возможно, будет помогать сестре и ее ребенку.

Иметь рядом такого мужчину, как Джонас? Карли очень обрадуется, если он хотя бы признает свое отцовство. Но даже это маловероятно.

Девушка изо всех сил стиснула свою кружку с кофе, чтобы не было заметно, как дрожат ее руки. Она не знала, как долго просидела, глядя на Тори, так и не ответив на ее вопрос. У нее было ужасное предчувствие, что если она откроет рот, то тут же выложит им все, что собиралась скрыть.

Из зала донесся новый взрыв аплодисментов. Затем, по настоянию Энни, все гости начали петь хором.

– О, слава бо… то есть, о боже, – сказала Карли, – мне ведь еще нужно резать пирог.

Молясь, чтобы дрожащие коленки ее не подвели, Карли выскочила из комнаты.

Карли стояла у раковины, отмывая одну сковородку за другой, пока кожа на ее руках не сморщилась, как печеное яблоко. Но она не собиралась уходить с кухни до тех пор, пока не убедится, что Джонас и его сестра ушли из школы. Разговоры вокруг начали затихать, но Карли, полностью поглощенная своим занятием, не замечала этого.

– Ты устала, Карли, – сказал Джонас. – Все уже вымыто. Я отвезу тебя домой.

Девушка обернулась и поняла, что ее план провалился. В кухне не осталось никого, кроме нее и Джонаса.

– Где мама? – спросила она. – И…

– Я сказал им, что все уже сделано. Они ушли домой.

– А Тори?

– Я отвез ее в мотель. Она устала с дороги.

Карли обвела взглядом кухню, сияющую чистотой.

– Да уж, наверное. – Она пулей метнулась в раздевалку. – Я возьму шубу.

Джонас догнал ее, взял шубу из ее рук и помог ей одеться.

– Нам нужно поговорить, Карли. Сколько можно откладывать? Что случилось на этот раз?

– Я так устала от всего этого. Я вчера не выспалась, пришлось работать до поздней ночи. Просто мне хочется вернуться домой и прилечь у камина.

– Прекрасная идея, – заявил Джонас. – Там все и обсудим. Идем, я отвезу тебя.

– Ладно. Но мы не сможем разговаривать при маме.

– Ее там не будет. Она поехала к Томми, кажется, готовиться к свадьбе. Она согласилась со мной, что такая беседа может занять несколько часов.