Шрифт:
Традиция вайшнавизма в целом и шри-вайшнавизма в частности не предполагает исключительного посвящения. Вайшнавом может стать каждый, разделяющий общие идеи – любовь и преданность Вишну, освобождение от перерождений как цель жизни, уважение к священным текстам и местам, ненасилие и терпимость, вегетарианство. Санатана-дхарма, – несмотря на своё индийское название, – не ограничена этническими или региональными группами. Большое число людей называют себя вайшнавами в США, Великобритании, Европейском союзе и в других государствах, включая русскоговорящие страны.
Сладкий бриз с лепестками жасмина.Навязчивый запах нилакуринчи.Уверенность потеряла я в сумерках.Вводит в томление багряное небо.Мой господин с глазами яркими как лотос,Что бык среди пастухов, как лев, таинственный,Обнял груди и плечи мои.Куда он исчез, почему я одна?Одна я. Покинута. Идти некуда.Унылые колокольчики на шеях коров. Бриз и кувшинки.Уходящие сумерки. Вечер. Запах сандала.Пронзительный нилакуринчи. Жасмин и прохлада.Весь мир неохватный – рожден, поднят, поглощен и измеренТаинственным, владыкой пастухов, кто рок для ракшасов.Всё не приходит он.Кто же спасет мое сердце?Слева: Прия и Манджу, «Вишну с Лакшми в садах Анандавана».
Современная живопись, Россия.
«О, дорогой! Найдется ли женщина во всех трех мирах, которая не забудет о благородстве, едва заслышав завораживающую мелодию твоей флейты, будучи околдована твоим обликом, самым очаровательным во всех трех мирах, вводящим в восторг даже коров, птиц, деревьев и зверей?» – «Бхагавата-пурана», песнь 10, глава 29, шлока 40
Спасет ли он меня теперь?Нежные груди и бедра мои касаньям его уступили.В меня он вошел. Глубоко. Мы слились.Бросил затем, сбежав словно вор.Лев молодой, мой таинственный – не идет.Глаза его лотосовые, полные губы и темные локоны,Четыре его широких плеча – терзают сердце мое,Стал он моей бедовой судьбой.Я утопаю в томлении. Бриз сердце треплет.Мгновение холода сменяет жаркую страсть.Бледность Луны освещает постель из цветов.Он прилетел на Гаруде, приблизился.Словно божественная пчела отхлебнула меня как цветок.Меня больше нет, я закончилась.Его плутовские пути мне неведомы.Мое сердце больше не дружит со мной.Сердце – не друг мне.Бредут назад коровы к вечеру,Сердце пастушки становится камнем.Его сладкая флейта сердце пытает.В томлении подруга моя.И мается у меня на глазах.Кто утолит её жажду?Как воротить расположение?Сколь нелегко возвратить его милость,Но лишь его благодати достаточно.Ничто без нее не спасет мою жизнь.Вечер подходит к концу, сердце ноет.К Шиве, Брахме, Индре он возвращается.Он истязает меня.Где от чувств спрятаться?Что мне остается сказать?Что сказать?Острый бриз мою жизнь охладил.Одинокое сердце с ним осталось.С лживым Канной, темным как дождевые тучи.Ветер с севера.Тонкий запах акила, мелодия флейты и пьянящий жасмин.С такой армией он воюет со мной.Моя крепость пала.Я сгораю от чувств.Молодой ветер с севера.Пьянящий жасмин и багровый закат терзают больше, чем ложь Канны.Он пришел. Он ушел.Жестокий, медово-сладкий жасмин и свежий сандал.Более жестокого нет ничего.Но безжалостнее – навязчивая мелодия флейты,Что заводит он для пастушек своих.Я не вынесу этого.Он заполучил меня сладкой песней.Блеск его глаз шепчет тайны,Быстрый взгляд играет со мной.Он делает вид, что грустит, затем показывает муку.Чтоб облегчить боль в глупом сердце,Заводит тягучую песню другую.Нет ничего без него.Вечер настал, а его нет.Спустились сумерки, все нет его.Колокольчики на шеях звучат плачем.Это коровы жмутся к могучим быкам.Жестокая флейта заполняет пространство.Вьются пчелы над бутонами кананги с жасмином.Рёв океана оглашает небо.Как мне утешить себя,Когда я не могу без него?Голоса пастушек наполнили вечер,Без него – обделенный.Десять стихов из тысячи —Это сердечная мука Марана Сатакопана,Его песня тоски,Для того, кто порождал и поглощал миры.Сплетите же гирлянду его слов и живите счастливо!Спойте их и подойдите к Темному как дождевые тучи.Пролог
Таинственную завесу, окружающую происхождение Вишну и преданной любви к нему, можно приоткрыть, обратившись к истокам вайшнавизма. Они позволяют понять пёстрое разнообразие божеств и причины миграции брахманов, без которой Южную Индию не озарил бы свет преданной любви. Главные события, определившие судьбу раннего вайшнавизма, происходили в Северной Индии между II веком до н. э. и II веком н. э. На рубеже тысячелетий преобладало три культа, которые в последующем станут составными частями вайшнавизма. Это Вишну-Васудева, триада с Кришной и пять божественных героев.
Васудева из Девангарха в абхайя-мудре развеивает страх перед миром.
У Васудевы четыре руки, три из них держат короткую булаву, чакру-диск и священную раковину шанкху.
Бихар, I век. Музей Патны
Во II веке до н. э. Вишну именовали Васудевой. Об этом говорит шлока из древнейшей «Тайттирия-араньяка» VI века до н. э. Вместе она связывает Нараяну, Васудеву и Вишну («Om Narayanaya vidmahe, Vasudevaya dhimahi tanno Visnuh prcacodayat»). После многократного повторения шлока превратилась в самостоятельную мантру Вишну-Гаятри (Visnugayatri). «Васудева» (Vasudeva) – это имя-эпитет, впервые его можно встретить ещё в «Ригведе». В гимне автор обращается к Индре за благосклонностью: «Предки славили тебя, получая желаемые [богатства]; твой дар – коровы, которых легко доить, и лошади, ты – щедрый богатством для просящих (vasu devayate vanisthah)» («Ригведа», 7.18.1). В буквальном смысле Васудева – Господь процветания, богатства, благополучия. Его щедрое качество сохраняется в «Вишну-сахасранаме», или гимне тысячи имён Вишну. Он – Богатство (Vasu), он – Податель богатств (Vasuda), он – Дарующий сокровища (Vasuprada), он – Утверждающий благо (Punarvasu) и т. д.
Почитание Щедрого – удел немногих, следовавших ведийским традициям. Вплоть до начала нашей эры большинство в Северной Индии поклонялось змеям-нагам и духам природы-якшам. Об этом свидетельствуют многочисленные находки их фигурок в Пакистане, Непале и Северной Индии, объединенных общей культурой. Вишну как Васудеву почитали правящая династия, состоятельная элита и её окружение, включая обслуживающих брахманов. В Мадхья-Прадеше сохранилась известная колонна Гелиодора. Её воздвиг во II веке до н. э. посланник соседнего индо-бактрийского царства перед несуществующем ныне храмом Васудевы. Она представляет собой Гаруда-стамбху, каменный столб, увенчанный изображением Гаруды – неотъемлемую часть всех храмов Вишну. Васудеве щедро жертвовали, рассчитывая на его благосклонность. Цари из династий Кушан и Канва принимали имя Вишну в расчете на процветающее правление и чеканили его символы на монетах.
До начала нашей эры мы не встретим у Вишну знак Шриватса на груди, драгоценный камень Каустубха на шее или сияющий нимб за головой. Однако его неизменно можно узнать по чакре и булаве. В Северной Индии, особенно в регионе Матхуры, четырехрукий Васудева занимает третье место среди находок после фигурок нагов и якшей. Его почитание носило традиционный ведийский характер.
Колонна Гелиодора.
Под колонной надпись Археологического управления Индии: «Местные называли колонну Хамб Баба, ей поклонялись, преимущественно, рыболовы. Она содержит две надписи символами брахми на пракрите. Одна из них гласит, что колонна с Гарудой установлена в честь Бога Васудевы (Вишну) Гелиодором, греческим жителем Таксилы, прибывшим ко двору Бхагабхадры, царя Центральной Индии, как посол царя Антиалкида, индо-бактрийского царя Пенджаба. Гелиодор очевидно принял индуизм, поскольку он заявляет о себе как о бхагавате, то есть последователе вайшнавской традиции. Приблизительная дата колонны – 150 лет до н. э.»