В Южной Индии ничего подобного «Махабхарате» не было. Эпос представлял собой энциклопедию жизни, сюжеты которой посеяли семена вайшнавской культуры в земле тамилов. Однако произведение не оказалось в необжитом пространстве. На юге уже почитали тамильских богов и богинь, прежде всего, Муругана и Котравей. На свой манер тамилы называли Вишну «Тирумалем» (Tirumal) – «восхитительного цвета синего сапфира, кого сопровождает победа, на чьём флаге развевается птица [Гаруда] в небесной выси» («Пуранануру», стих 56). В отличие от ведийского духа, пронизанного суровостью, доктринальностью и патетикой, тамильское почитание богов и богинь носило глубоко интимный и семейный характер. Для прибывших ведийских брахманов Вишну был совершенным сознанием и бесконечным принципом, которому приносят жертвы, передаваемые богом огня Агни куда-то на небеса. Местные же воспринимали его как близкого и родного человека, которого кормят из рук и рядом с которым получают облегчение от невзгод. «Я обещаю коснуться стоп Тирумаля, на чей гороподобной груди восседает [супруга] Тирумакаль», – говорили тамилы. Взаимоотношения преданных с Тирумалем носили романтический характер.

Оригинальные северные истории энтузиасты переложили на тамильский язык. Сохранилось имя одного из них, некого Перундеванара (Peruntevanar, букв. «Великий бог»), получившего псевдоним «Перундеванар, певший Барадам», т. е. «Бхарату». Её сюжеты легли на плодоносную почву, из которой начали появляться ростки преданной любви. Всеобщая любовь к благостному Тирумалю стала возможной благодаря тому, что поклонение Вишну вышло далеко за рамки брахманского сообщества. Это в Северной Индии брахманы были посредниками между Богом и людьми, хранившими секреты мантр и правильных ритуалов. В краю тепла Тёмноликий был доступен каждому, невзирая на его знания, опыт и статус. После прибытия северных брахманов, начиная с I–III веков, Тирумалю посвящались стихи, вошедшие в сборник «Парипадаль» (Paripatal). Их авторами были самобытные поэты, чьи имена история преимущественно не сохранила. Среди стихов «Парипадаля» на ведийских брахманов приходилось не более одной десятой всех произведений. Они воспевали его простыми словами, радовались Вишну как Солнцу и Луне, благодарили за благословения и наслаждались человеческими отношениями. «Будем петь и молиться Тирумалю из благоуханного леса, где пчелы поют, для защиты наших суровых быков и наших возлюбленных», – говорили тамильские женщины стихами куравей. Красочные сюжеты расцветали в духе любовной лирики. Безымянные поэты придумывали новые всё более чудные и чувственные истории, которыми обогащалось произведение. Их творчество сродни плетению бесконечного полотна, из которого была соткана культура будущего шри-вайшнавизма.

В Южной Индии ранний вайшнавизм распространялся по трем направлениям: повторение отдельных фрагментов «Махабхараты» как мантр, театрализованные представления и ритуальные действа. Для большинства жителей Тамилнаду и Кералы сюжеты про Вишну представляли собой живой интерес, прежде всего, как сочетание идеи и приключения. Они вышли далеко за пределы брахманской среды. На мотивы «Махабхараты» сочиняли народные пьесы, которые разыгрывали уличные и дворцовые театральные труппы. Например, обман Вишну-Мохини, защита богини Земли Варахой, явление Нарасимхи, спасение слона Гаджендры, игра в кости и раздевание Драупади, гибель Карны, приключения Канны в молодости и т. д. Всего насчитывается несколько десятков пьес с участием вайшнавских персонажей. Любимые герои выделялись и почитались за их непревзойденные качества. В тамильской среде расцвело поклонение Драупади, которая в Северной Индии оставалась второстепенным персонажем. Она слилась с сельскими женскими божествами, такими как Мариямман, и играла заметную роль в ритуальной практике.

Традиции народной драмы в Индии продолжают процветать. Вишну появляется перед зрителями на выступлении в Маджули, Ассам

Театрализованные представления носили мистический характер. На актеров сходил дух героев, которые словами и действиями раскрывали иную реальность. Зрители погружались в атмосферу легендарных событий, концовкой которой было прозрение или божественное благословение. Постановка превращалась в ритуал, связывающий зрителей и высшие силы. Все они были частью повседневной жизни: театрализованное представление могло вызывать дождь или одарить богатым урожаем.

Отдельные пьесы ставили после чьей-либо кончины, что должно было помочь освобождению души (Дубянский, 2018, с. 246). В конечном счете, сюжеты с вайшнавскими персонажами легли в основу классического репертуара театральных драм кутияттам, которые исполняются в храмах Кералы; катхакали, состоящего из танцев, пантомимы и языка жестов; и кутту, сельского театра в Тамилнаде.

Покрытые лесами низкие горы Нилгири, проходящие в Южной Индии через Кералу и Тамилнад. Любовные мотивы «тиней», посвященные Вишну, связаны с цветущий лесами и горами, такими как гряда Нилгири

Истории древнего эпоса, разносившие по Южной Индии чудесные рассказы о Тирумале, посадили ростки, превратившиеся в сады любви. Народная молва чистосердечно славила Тёмноликого, превознося его на все лады. Поэзия сангам в его честь, сочинённая до III века, лежала за границами брахманских шраута и ритуалов. Переживание и восприятие были непосредственными. Самобытные поэты пели хвалу как чувствовали, не скованные рамками традиций. Они любовались его образом, признавались в любви и навещали в храме, тонко чувствуя цветущий мир Вайкунтхи без забот и тревог. Наследие тамильской поэзии сангам, чей дух царил первые столетия, с IV века унаследовали альвары. Как и большинство поэтов сангам, они не принадлежали какой-либо строгой традиции. Среди всех «погруженных [в Вишну]» только Тондарадипподи, Перия и Андаль были потомками мигрировавших брахманов. Завораживающие произведения альваров несли всё туже искреннюю и неподдельную любовь. Во многом они повторяли лирические сюжеты сангам. Про детишек, строящих домики из песка; стихи о посланниках с весточкой к Вишну; жемчуг, «капающий» с белоснежных клыков слона; северный ветер, причиняющий боль разлуки; и многие другие. Когда Натхамуни в X веке впервые услышал стихи, он навсегда попал под их очарование. С влюбленной поэзии начинается отсчет будущего шри-вайшнавизма.