— И тем не менее, — сказал Майкл, — я считаю, что грех позволить пропасть такому прекрасному мясу. — С этими словами он положил кусок сырого мяса в рот и, пожевав, проглотил. Чесна вздрогнула от неожиданности. Сэндлер замер, не сводя с Майкла недоумевающего взгляда. А Майкл невозмутимо потягивал вино из бокала, прикладывая к губам белую накрахмаленную салфетку. — Одно из моих самых любимых блюд — бифштекс с кровью, — продолжал он. — А это почти то же самое. Или вы так не считаете?

Сэндлер наконец вновь обрел дар речи.

— Я бы рекомендовал тебе попристальнее присмотреться к своему теперешнему жениху, — обратился он к Чесне. — Похоже, ему нравится вкус крови. — Сэндлер поднялся из-за стола; в их только что начавшемся противоборстве наступал перерыв. — К сожалению, я вынужден вас покинуть, меня ожидают кое-какие дела. Но я не прощаюсь. Надеюсь, барон, что нам с вами еще представится возможность продолжить нашу беседу. Вы, конечно, посетите клуб «Бримстон»?

— Непременно.

— Если вы не прочь отведать сырого мяса, клуб «Бримсон» не оставит вас равнодушным. До скорой встречи. — Он собрался было пожать руку Майклу, но, видимо, передумал, взглянув на свои перепачканные кровью пальцы. — Я думаю, вы не очень огорчитесь, если на сей раз я не смогу подать вам руки?

— Что вы! Вам нет нужды извиняться, — успокоил его Майкл. Он не был уверен, что суставы его пальцев готовы к новому испытанию на прочность. Сэндлер по-прежнему держал перед собой согнутую в локте левую руку с восседавшим на ней соколом, он сдержанно раскланялся с Чесной и вышел из бара. — Очаровашка, — сказал Майкл. — В былые времена мне попадались гады посимпатичнее.

Чесна взглянула ему в лицо; она и в самом деле была хорошей актрисой: лицо ее сохранило мечтательное выражение счастливой влюбленности, но взгляд лучистых глаз был холоден.

— На нас смотрят, — улыбаясь, как ни в чем не бывало заговорила она. — Но если ты еще когда-нибудь попытаешься засунуть мне в рот свой язык, я откушу его напрочь. Это, надеюсь, тебе ясно, дорогой?

— Означает ли это, что мне снова будет предоставлена такая возможность?

— Это означает только то, что вся эта затея с помолвкой придумана для отвода глаз, и тебе не следует принимать желаемое за действительное. Это был единственный способ поселить тебя в этот отель и вообще объяснить твое присутствие здесь.

Майкл пожал плечами. Ему нравилось, как сердится эта белокурая знаменитость.

— Я просто пытаюсь играть отведенную мне роль.

— Играть здесь буду я. А твоя задача состоит в том, чтобы ходить туда, куда скажу я, делать только то, что я скажу, и говорить только после того, когда с тобой заговорят. Не пытайся ничего выяснить самостоятельно. И ради бога, держись подальше от Гарри Сэндлера. — Она брезгливо поморщилась. — Зачем тебе понадобилось есть это мясо? Тебе не кажется, что это уже слишком?

— Может быть, и так, но зато этот мерзавец все же убрался отсюда, разве нет?

Чесна ван Дорне ничего не ответила. Она потягивала вино из бокала и была вынуждена признать, что на этот раз он оказался прав. Своей выходкой он затмил самого Сэндлера, что было совсем непросто. И все же… у него это вышло достаточно занятно. Поднося бокал к губам, она снова взглянула на своего спутника. Определенно внешность его совсем не сочеталась с предполагаемым занятием цветоводством. Теперь, когда он был умыт, хорошо подстрижен и гладко выбрит, его даже можно было назвать весьма симпатичным. Но вот только его глаза… Чесна никак не могла определить, что необычного было в этом взгляде. Эти глаза смотрели… ах да, она наконец вспомнила. Это был взгляд хищного зверя; у него глаза походили на светло-зеленые глаза большого дикого волка, который так напугал ее в детстве. Ей было двенадцать лет, когда отец повел ее в берлинский зоопарк. Волк глядел на нее точно такими же, как у Майкла, ясными, холодными глазами, и, несмотря на то что их разделяла железная решетка клетки, маленькая Чесна задрожала от страха и еще крепче сжала в своей ладошке отцовскую руку. Ей казалось, что она знает, о чем думает волк, глядя на нее из своей клетки: «Я хочу тебя съесть».

— Я бы съел чего-нибудь, — сказал Майкл вслух. После съеденного куска сырого мяса ему по-настоящему захотелось есть. — Здесь есть ресторан?

— Да, но можно заказать обед в номер. — Чесна допила вино. — Нам нужно о многом поговорить.

Он пристально смотрел на нее, и она старательно избегала этого взгляда. Подозвав официанта, она расписалась на счете и, взяв Майкла под руку, повела его к выходу из бара. В этот момент он почувствовал себя породистым псом, которого заставляют идти рядом, придерживая за ошейник. Чесна улыбалась своей изумительной улыбкой, и вот они вновь оказались в холле, направляясь к длинному ряду зеркальных дверей лифтов.

— Мисс ван Дорне! — окликнул их сиплый мужской голос почти у самого лифта.

Чесна остановилась и оглянулась, готовая к тому, чтобы очаровать еще одного коллекционера автографов.

Стоявший позади нее человек оказался огромным широкоплечим детиной, примерно метр девяносто ростом и весом никак не меньше ста двадцати килограммов. На нем была эсэсовская форма адъютанта, серая пилотка на голове, на его бледном лице застыло выражение глубокого безразличия.

— Мне приказано передать вам вот это, — сказал он, протягивая Чесне маленький белый конверт.