— И вы хотите сказать, что для того, чтобы попасть на Скарпу, мы должны доверить ей свои жизни?

— Только так, — ответил Гуркс.

— Скарпа! — Китти открыла глаза. Голос ее был похож на низкий, гортанный рык. — Скарпа — дерьмо! Тьфу! — Она с сердцем плюнула на пол. — Наци-малчики! Тьфу! — Еще один плевок на грязные половицы.

— К тому же, — продолжал Гуркс, — это бот Китти. Во всей округе здесь нет рыбака лучше ее. Она говорит, что, выйдя в море, слышит, как поют рыбы. Она научилась петь их песни, и, когда пела, рыба сама шла в ее сети.

— Мне нет никакого дела до поющей рыбы, — холодно сказала Чесна. — Меня интересуют патрульные катера, прожектора и мины.

— О, с этим Китти тоже знакома. — Он снял с крючков оловянные кружки. — Китти жила на Скарпе, до того как пришли фашисты. Она с мужем и шестеро их сыновей.

Пустая водочная бутылка отлетела в сторону, со звоном покатилась по полу, ударилась о стену и осталась лежать в углу, рядом с тремя другими. Китти запустила руку под диван и извлекла еще одну. Тремя зубами она вытащила пробку, наклонила посудину и припала к горлышку.

— А что с ее семьей? — спросил Майкл.

— Нацисты… скажем так… наняли их, чтобы они помогли построить этот гребаный химический завод. На строительстве были заняты все трудоспособные жители деревни, где жила Китти, и, разумеется, она сама тоже, она ведь сильная как вол. Там построили аэродром. А потом фашисты расстреляли нанятых людей. Китти тоже достались две пули. Они до сих пор в ней и болят, когда начинает холодать. — Гуркс дотронулся до чайника. — Кофе только черный. Сливок и сахара больше нет. — Он принялся разливать крепкий кофе. — Китти пролежала среди мертвых три или четыре дня. Она решила, что не хочет умирать, встала и нашла себе лодку. Я встретил ее в сорок втором, когда корабль, на котором я служил, был подбит торпедой и затонул. Я был моряком на торговом судне, и, слава богу, мне посчастливилось оказаться на плоту. — Он протянул первую кружку Чесне и предложил ей печенья.

— А что нацисты сделали потом с трупами? — спросила Чесна, принимая кружку у него из рук.

Гуркс обратился к Китти на ее языке. Пьяный голос Китти что-то тихо сказал в ответ.

— Они оставили их волкам, — сказал Гуркс. Он протянул коробку Майклу. — Хотите печенья?

Гуркс предложил им вяленую баранину, которая очень понравилась Майклу, в то время как Чесне и Лазарю пришлось потрудиться, чтобы прожевать жесткое мясо.

— Сегодня у нас будет замечательная похлебка, — пообещал Гуркс. — Кальмар, лук и картошка. Очень вкусно, много соли и перца.

— Я не буду есть кальмара! — сказал Лазарь. Он сбросил с себя парку и уселся за стол, поставив перед собой кружку с кофе. Он передернул плечами. — Слишком похож на член после веселой ночки у московских шлюх! — Он потянулся рукой за кружкой. — Нет, я съем только лук и карто…

У него за спиной произошло какое-то стремительное движение. В воздухе сверкнуло лезвие ножа, и туша Китти навалилась на него.

— Не двигайся! — вскричал Гуркс, и, прежде чем Чесна и Майкл успели прийти на помощь русскому, рука с ножом обрушилась вниз.

Острый нож со страшным изогнутым лезвием — такими ножами рыбаки сдирают шкуру с тюленей — воткнулся в обшарпанную столешницу между вытянутыми указательным и средним пальцами руки Лазаря. И хотя нож не задел его, Лазарь прижал руку к груди и завопил, словно кот, которому подпалили хвост.

Его крику вторил грубый, пьяный хохот. Выдернув из стола нож, Китти, пританцовывая, принялась радостно кружить по комнате, словно гигантская юла.

— Она сумасшедшая! — истошно голосил Лазарь, оглядывая пальцы. — Припадочная!

— Вы уж простите, — принялся извиняться Гуркс, когда Китти сунула нож в чехол и снова повалилась на диван. — Стоит ей выпить… и тогда она очень любит позабавиться. Но она всегда промахивается. В большинстве случаев, по крайней мере. — Он поднял левую руку; средний палец на ней был отсечен до середины сустава.

— Ради бога, отберите у нее нож! — орал Лазарь.

Но Китти уже спрятала нож и, лежа, потягивала водку из бутылки.

Майкл и Чесна, не сговариваясь, сунули руки поглубже в карманы.

— Нам нужно попасть на Скарпу как можно скорее, — сказал Майкл. — Когда мы сможем отправиться?

Гуркс перевёл этот вопрос Китти. Она немного подумала над ним, хмуря брови, а потом встала и заковыляла на улицу. Вернувшись обратно и расплываясь в широкой улыбке, она дала ответ.

— Завтра ночью, — перевёл Гуркс. — Она говорит, что сегодня к вечеру поднимется ветер, а за ветром придет туман.

— К завтрашней ночи от меня здесь одни культи останутся! — Лазарь засунул руки в карманы и держал их там до тех пор, пока Китти снова не улеглась на свой диван. — Вы знаете, — заговорил он, когда Китти захрапела, — нам всем нужно подумать еще кое о чем. Вот мы проберемся на тот остров, успешно управимся со всем, что вы там должны сделать, и даже вернемся обратно, сохранив при себе все части тела, и что потом? «Юнкерсу» нашему капут. Я не смогу приделать обратно двигатель, даже если у меня будет кран. И к тому же он сгорел. Как мы отсюда выберемся?