Они прошли в соседнюю комнату, где Майкл увидел нацистские мундиры — полевые серые и зеленые; кепи, шлемы и сапоги. На трех швейных машинках работали женщины, пришивая пуговицы и знаки отличия.

— Мы сделаем из тебя офицера связи, отвечающего за телефонные линии. К тому времени, как ты уйдешь отсюда, ты узнаешь все о немецких системах связи, про все их узлы. Чтобы усвоить это назубок, тебе понадобится не менее двух дней упорной работы. Потом мы отправим тебя в Париж с водителем. С одним из моих Андре. У нас неподалеку хранится прекрасная штабная машина. Шеф говорил, что твой немецкий вполне хорош, но требует практики, так что начиная с восьми часов завтрашнего дня это — твой единственный язык.

Он достал карманные часы.

— У тебя остается около четырех часов, чтобы помыться и поспать. Сейчас это необходимо.

Майкл кивнул. Четыре часа сна — больше чем достаточно. Кроме того, надо смыть гарь и пыль с лица.

— Неужели у вас здесь есть душ?

— Не совсем. — Маккеррен усмехнулся и глянул на Габи, которая последовала за ним. — Это сооружение построено при римлянах, когда Цезарь был на вершине славы. А они любили помыться. Габи, ты покажешь что и где нашему другу?

— Пойдем со мной, — сказала Габи.

Майкл последовал за ней.

— Габи! — сказал Маккеррен. — Ты великолепно сделала свое дело.

— Мерси, — ответила она, не подавая виду, что похвала ей приятна.

Ее сапфировые глаза, сверкающие на запыленном точеном лице, были устремлены на Майкла Галлатина. Они оценивали его с холодным, профессиональным уважением. Майкл подумал: так один убийца оценивает другого. Ему было приятно от мысли, что они сражаются по одну сторону фронта.

— Пошли, — сказала Габи, и они двинулись по холодным подземным коридорам.

— Вот твоя ванна, — сказала Габи.

Майкл стоял, глядя на каменный бассейн размером 5 на 1,2 метра, заполненный водой, в которой плавали листья и травинки.

— А вот мыло. — Она передала ему белый брусок с деревянной полки, на которой висели истрепанные, но чистые полотенца. — Мы залили воду дня два назад. — Она показала на большую каменную пробку, которая торчала из стены над бассейном. — Я надеюсь, ты не станешь возражать против купания в воде, которой уже пользовались?

Он постарался изобразить вежливую улыбку.

— Нет, если вода использовалась только по прямому назначению.

— Для этих целей у нас есть другое место.

— Почти как дома, — заметил Майкл.

Тут Габи неожиданно скинула свой пыльный свитер и стала расстегивать блузку. Он был немного ошарашен. Она сняла блузку.

— Ты не против? — сказала она, расстегивая бюстгальтер. — Мне тоже нужно помыться.

— О нет, — пробормотал Майкл.

— Это хорошо. Впрочем, даже если бы ты и был против, это ни на что бы не повлияло. Ты знаешь, некоторые мужчины… стесняются купаться вместе с женщинами.

— Не знаю, — сказал Майкл.

Он снял шапку и расстегнул комбинезон. Габи избавилась от последних покровов и, голая, спустилась по ступенькам. Майкл услышал, как у нее перехватило дыхание, когда вода, подымаясь по бедрам, дошла до живота. Вешняя вода, подумал он. Прошедшая сквозь систему древнеримских труб в бассейн, который когда-то служил общей баней.

Габи ступила на последнюю ступеньку. Вода едва покрывала ее грудь; она перевела дыхание. Здесь было прохладно и без вешней воды, но Майкл решил, что, прежде чем отправиться в Париж, он должен смыть с тела всю грязь. Он сбросил с себя белье и двинулся вниз по ступенькам. Вода сначала обожгла щиколотки, потом колени, потом… словом, это было ощущение, которое он вряд ли когда-нибудь забудет.

— Ничего себе, — сказал Майкл, стискивая зубы.

— Ты меня поражаешь. Наверное, не привык к холодным купаниям?

Майкл не успел ответить; она добралась до середины бассейна и окунулась с головой, быстро поднялась и откинула назад мокрую копну черных волос.

— Передай мыло, пожалуйста.

Она поймала кусок мыла на лету и принялась намыливать волосы. От мыла пахло дегтем и овсом. Его явно покупали не в парижских салонах.

— Там, в Базанкуре, ты решал быстро и четко, — сказала она.

— Не очень. Я только использовал возможности.

Он окунулся по шею в воду, превозмогая холод.

— Ты часто это делаешь? — спросила она. Хлопья пены сваливались с ее волос. — Используешь возможности?

— Это мой единственный способ… способ волка, — ответил он. — Берешь все, что предлагает судьба.

Габи намылила руки, плечи, грудь. Она действовала быстро и решительно, без медленного соблазна. Здесь ничего не предлагается, подумал Майкл. Габи просто делает свое дело. Ей, кажется, было абсолютно все равно, что ее подтянутое, стройное тело в такой близости от него. И это равнодушие к ситуации или, точнее, уверенность в том, что она во всех случаях с ней справится, заинтриговали его. Но холодная вода позволяла возбуждаться только внутренне, а не внешне. Майкл смотрел, как она намылила спину, как смогла, куда дотянулись руки. Она не попросила его помочь. Затем намылила лицо, снова нырнула под воду и вынырнула, вся розовая. Она бросила ему мыло.