Обо всем этом Виктор рассказал, когда стая снова собралась вокруг костра. Умолкнув, он отодвинулся ото всех и остался в гордом одиночестве. Привалившись спиной к стене, он рассеянно грыз кость убитого кабана, не сводя глаз с брошенной на пол охапки соломы, на которой обычно спала Павла, и глаза его жутко светились в холодной темноте.

— Да мы прямо сейчас пойдем и изловим этого гада! — выкрикнул Франко, не обращая внимания на вой пурги за окном. — Не можем же мы просто сидеть здесь, как… как будто мы…

— Как будто мы люди какие-то? — тихо спросил Виктор. Он вытащил из огня горящую ветку и сидел, держа ее перед собой и пристально глядя на огонь.

— Как трусы! — сказал Франко. — Сначала Рыжий, потом от Сада камня на камне не осталось, и вот теперь Павла!.. Он не угомонится, пока не прикончит всех нас!

— В такую бурю мы все равно далеко не уйдем, — рассудительно сказал Никита, сидевший тут же на корточках. — И берсеркер в такую погоду носа из норы не высунет.

— Тем более. Все говорит за то, что мы должны поскорее разыскать эту нору и прикончить его. — Франко нервно прохаживался перед костром, едва не наступая Михаилу на ноги. — Если б я только смог добраться своими когтями до его чертовой глотки, то я бы уж тогда…

— Тогда бы ты попал к нему на завтрак, — насмешливо фыркнула Рената.

— А ты заткнись, старая карга! Тебя никто не спрашивает.

Рената вскочила с пола. Она решительно шагнула к Франко, и он тоже повернулся к ней. На руках у нее показалась рыжеватая шерсть, пальцы начали превращаться в когти.

— Перестаньте! — приказал им Виктор. Рената бросила в его сторону беглый взгляд. Лицо ее уже начало преображаться, превращаясь в волчью морду. — Рената, пожалуйста, перестань, — повторил он.

— Не мешай, пусть она убьет его, — сказала вслух Алекша. Ее голубые, похожие на прозрачные льдинки глаза смотрели с холодным безразличием. — Так ему и надо.

— Рената… — Виктор поднялся с пола.

У Ренаты тем временем уже начинала изгибаться спина.

— Ну давай, давай, — снисходительно посмеивался Франко. Он выставил вперед правую руку с острыми когтями, покрывшуюся светло-коричневой шерстью. — Я уже во всеоружии!

— Прекратите немедленно! — вскричал Виктор так громко, что Миша даже подпрыгнул от неожиданности; это уже был ставший таким привычным громоподобный окрик его наставника. Испуганное эхо заметалось между каменными стенами. — Если мы с вами начнем убивать друг друга, стае конец. Берсеркер сможет без опаски прийти прямо сюда и занять наше логово. Ему уже никто не сможет помешать, ведь в живых не останется никого. Так что перестаньте, угомонитесь оба. Ведь мы все-таки должны мыслить как люди и не уподобляться в этом зверям.

Рената зажмурилась; челюсти ее еще не успели окончательно превратиться в волчью пасть, и из полуоткрытого рта показалась тонкая нитка слюны, которая стекла по нижней губе и поползла по заросшему рыжеватой шерстью подбородку. Но вот лицо ее мало-помалу начало принимать привычные черты, мускулы сокращались, а волчьи клыки с тихим хрустом уходили обратно в десны. Рената нервно почесывала тыльные стороны ладоней, где исчезали последние волоски.

— Сопляк! — обиженно бросила она, в упор глядя на Франко. — Только попробуй мне еще нахамить.

Франко фыркнул и усмехнулся. Презрительно махнув ставшей вновь человеческой рукой, он отошел от костра.

Виктор стоял между Ренатой и Франко. Он дождался, пока они оба немного успокоились, и сказал:

— Мы с вами одна семья, а не враги. Берсеркеру, наверное, очень хотелось бы стравить нас друг с другом; это весьма упростило бы его задачу. — Он бросил тлеющую ветку обратно в огонь. — Но Франко прав. Мы должны разыскать берсеркера и убить его. В противном случае он убьет нас, просто переловит одного за другим.

— Ну что, видела? — победоносно обернулся Франко к Ренате. — Он согласен со мной!

— Я согласен с законами логики, — поправил его Виктор, — которым ты сам, к моему великому сожалению, следуешь далеко не всегда. — Здесь он на мгновение замолчал, прислушиваясь, как заунывно воет ветер, залетая внутрь сквозь разбитые окна верхнего этажа. — Я думаю, что берсеркер обитает в одной из тех пещер, — продолжал он. — Никита прав: он не станет выползать из своей норы в такую бурю. А вот мы могли бы.

— Да ты что, на улице не видно ни зги! — воскликнула Рената. — Ты только послушай, как воет ветер.

— Я слышу. — Виктор обошел вокруг костра, потирая ладони. — Когда метель утихнет, берсеркер вылезет из норы и снова отправится на охоту. Мы не знаем его повадок, но если он учует, что мы приходили к его пещере, он наверняка никогда уже не вернется туда и устроит себе логово в другом месте… А что, если мы все-таки разыщем его нору и застанем его дома в самый разгар непогоды, пока бушует пурга?