"Ты... Твою мать". Я качаю головой. "Нет слов, чтобы описать, как ты прекрасна. Даже пытаться было бы оскорблением".

Она смело говорит: "Попробуй".

"Я могу смотреть на тебя днями, и все равно у меня перехватит дыхание". Она наклоняет голову в сторону, словно не может понять, серьезно ли я говорю.

"Заткнись". Она бросает на меня свое скомканное платье и садится, закатив глаза. Но ее губы подергиваются, словно она борется с улыбкой, и это все, что мне нужно видеть. Я переворачиваюсь и тянусь к ее бедрам. Она останавливает меня, пихая мне в грудь флакон с солнцезащитным кремом. "Я знала, что ты забудешь его упаковать".

Теперь моя очередь закатывать глаза. "Я бы хотел, чтобы ты мог провести хотя бы один день, не думая ни о ком другом". Я смеюсь над этим и возвращаюсь на свою сторону одеяла, но в глубине души я серьезно.

Она открывает книгу и пожимает плечами, не обращая внимания. "Просто я такая, какая есть."

Стелла лежит на спине, ее лицо закрывает шляпка от солнца.3 Я не могу понять, спит она или нет. Я наблюдаю, как поднимается и опускается ее живот при ровном дыхании. Я провожу пальцем по середине ее живота и прослеживаю верхнюю часть ее бикини. Я вижу, как подрагивает нижняя часть ее живота, и мое сердце бьется чуть быстрее.

Медленно я поднимаюсь над ней, не касаясь ее, за исключением мягкого поцелуя над пупком. Она резко вдыхает. "Ты спишь?" Мой голос хриплый, уже густой от желания.

"Да", - говорит она, и я практически слышу, как закатываются глаза под ее шляпой.

Я усмехаюсь. "Очень жаль". Нависая над ней, я целую ее под ребрами, а затем в углубление между бедрами.

Она изо всех сил старается не замечать меня, но я чувствую, как она напрягается под каждым движением моих губ. Наблюдать за тем, как она теряет контроль над собой, даже если это незначительные движения, чертовски увлекательно.

Я сажусь на пятки, упираясь коленями по обе стороны от ее ног, и провожу руками по бокам ее тела, останавливаясь, чтобы побаловаться со стрингами ее нижнего белья.

Она ничего не говорит, пока я не начинаю осторожно спускаться к поясу. Откинув шляпу, она смотрит на меня, щурясь от солнца. "Даже не думай об этом. Есть места, в которые я не хочу попасть песком".

"Ладно." Я ухмыляюсь и переворачиваюсь на спину, прижимая ее к себе так, что она упирается мне в бедра. Ее шляпа летит на одеяло рядом с нами. "Тогда садись мне на лицо".

"Что?" Она удивленно смеется.

"Сядь. На. Моем. Лицо". Я высокомерно вычленяю каждое слово. "Ну же, после всего, что произошло, ты определенно заслуживаешь оргазма или двух". Она поджимает губы, сдерживая улыбку. "Или, по крайней мере, сделай это, чтобы я заткнулся".

Она разражается звонким смехом. От этого звука в моей груди расцветает тепло. Одарив меня самодовольным взглядом, она дергает за ниточки бикини, расстегивая нижнюю часть. Я дьявольски ухмыляюсь, лаская ее бедра. "Правильно, детка, вставай сюда и используй меня".

"Ты обещал заткнуться", - язвит она, двигаясь вверх по моему телу.

"Дай мне эту киску, и я сделаю это", - дразню я, и она смотрит на меня.

Это делает удовлетворение, которое я испытываю, когда она опускается к моему рту, еще более злым. Я поддерживаю ее бедра крепкой хваткой с обеих сторон и провожу языком по ее сладкой пизде, широким и плоским.

"О", - удивленно произносит она, и я упиваюсь своей жадностью до новых ощущений. Я погружаю язык между ее складок и ласкаю внутренние губы, а затем кончиком щелкаю ее клитор.

Она тянется сзади, чтобы накрыть мои руки своими, и вжимается в меня тазом. Я с жадностью повторяю ее движения, проводя языком по ее клитору. Я вознагражден ее великолепными стонами и резкими вдохами.

Она берет то, что хочет, так безапелляционно и бесстыдно, что я никогда не был так уверен, как в этот момент: ей суждено стать Фокс.

Она разжимает свои пальцы и запускает их в мои волосы. Я закатываю глаза, чтобы заглянуть в ее. "Достань свой член. Поглаживай себя, пока вылизываешь мою киску". Простые слова еще никогда не звучали так грязно. Они словно молния, бьющая прямо в мою кровь.

Я поднимаю бедра, чтобы стянуть шорты и взять в руки член. Когда я провожу большим пальцем по головке, то не удивляюсь, чувствуя, как сперма смачивает кончик. Быть использованным Стеллой - это самое охуенное событие в моей жизни. Меня распирает от гордости и легкого неверия в то, что это реально.

Я скольжу рукой вверх и вниз по своей длине, заставляя ее стонать. Ее ноги сжимают мою голову, и она бормочет: " Блядь, Лохлан. Когда ты так стонешь..." Я делаю это снова, и ее слова обрываются жалобным хныканьем.