Несколько мгновений мы сидим в тишине, обдумывая ситуацию. Стелла заговаривает первой. "Позвоните Илье Якшичу. У меня есть идея".

"Это должно нарушать дюжину различных санитарных норм". Стелла гримасничает, когда мы стоим лицом к лицу с замороженным Джеффери Маулдином, упакованным в морозильный ларь в большом мясном шкафу. Она сморщила нос. "Это действительно необходимо?"

Я драматично насмехаюсь. "Боже, да. Он бы сейчас пах хуже, чем свалка..."

"Я не имею в виду его замораживание". Ее губы подрагивают в отвратительной усмешке.

Когда Кларк не смог найти своего брата сегодня утром, он подумал, что тот мог заснуть пьяным в одной из приватных комнат. Так он, видимо, делал и раньше. Но вместо того, чтобы отрубиться, он обнаружил его все еще на кресте, штаны вокруг лодыжек и член во рту.

Что за способ уйти.

Он не хотел вызывать полицию по понятным причинам, так что этот морозильник в переполненном складском здании был следующим лучшим вариантом.

"О." Теперь я понял ее смысл. "Необходимо? Нет. Но разве не ты всегда говоришь, как драматичны мы, люди Фокс?" Я подмигиваю, и она закатывает глаза.

"Давай просто покончим с этим", - ворчит она.

Я заглядываю в морозилку рядом с ней. "С учетом всех обстоятельств, он выглядит не так уж плохо".

"Ты ужасен", - говорит она, подавляя смех.

Кристаллы льда прилипли к его ресницам и волосам на лице, а его кожа призрачно бледная с сине-серым оттенком. Он полностью одет, за исключением пиджака, который лежал в комнате Стеллы. Его брюки подтянуты, но рубашка испачкана кровью. Его рот приоткрыт, что создает впечатление, будто он зевает.

Как только я получаю то, за чем пришел, мы сразу же отправляемся на виллу Якшичей. Маулдин позаботился о том, чтобы Илья и его сын были на свободе, пригласив их на частный обед от шеф-повара, отмеченного звездой Мишлен. Ему было слишком легко придумать женоненавистническую причину, чтобы объяснить это исключению Марселлы: что-то вроде "стейки высочайшего качества тратятся на женщину, которая питается только птичьей едой".

Их вилла почти такая же, как наша, но более уединенная и находится в стороне от главной дороги. Как только я звоню в дверь, Стелла начинает суетиться, теребить ожерелье и нервно оглядываться по сторонам. Я понимаю, что она, должно быть, волнуется. По нашей нынешней версии, Марселла накачала Стеллу наркотиками, чтобы подставить ее.

Я кладу руку ей на плечо. "Ты не обязана быть здесь, если не хочешь".

"Нет, хочу". Она замирает и передергивает плечами. "Я сама хочу спросить ее "почему я?"". Она не говорит этого вслух, но я знаю, что это еще не все. Я уверен, что она хочет посмотреть Марселле в глаза, когда та признается. Чтобы знать наверняка, что она не убийца.

Несколько секунд спустя Марселла открывает парадную дверь. Она похожа на Барби, одетую в розовое бикини и юбку, и ее затмевает дверь из цельного дерева, от пола до потолка.

"Стелла!" - ликующе говорит она, поднимая солнечные очки на макушку. Она приглашает нас внутрь и говорит, проходя в гостиную. Двери на террасу и в бассейн открыты, и солнечный свет проникает внутрь.

"Боже мой, у тебя такое же похмелье, как у меня?" Она опускается на белый плюшевый диван.

Стелла стиснула зубы и заставила себя улыбнуться. "Бывало и лучше".

"Ой, извини, Ильи здесь нет", - говорит она мне, словно только что заметив, что я тоже здесь. "Какие-то дела с парнями". Она машет рукой в знак отказа, откидываясь на огромную подушку, а мы со Стеллой остаемся стоять.

"Вообще-то я пришел к тебе", - говорю я небрежно, и она поднимается, глядя на меня с нервным подергиванием губ. Я молча протягиваю ей подарочную коробку с абсурдно большим серебряным бантом, нахлобученным сверху.

Она смотрит на меня, потом на коробку и снова на меня. "Что это?" Ее тон повышается на конце вопроса, а в моей груди разгорается волнение. Это всегда мои любимые моменты, когда кто-то переходит от мысли о том, что он выкрутился, к осознанию того, насколько он в полной заднице. Нет ничего лучше, чем наблюдать, как жизнь человека проносится перед глазами, когда он заново переживает все те глупые решения, которые привели его сюда.

"Открой", - резко говорит Стелла, заставляя Марселлу вздрогнуть. Она выпускает когти, и я не могу отрицать, что это заставляет мой член дергаться.

Медленно снимая крышку, она поворачивает голову в сторону, словно ожидая, что на нее что-то выпрыгнет. Заглянув внутрь, она в замешательстве смотрит на свое лицо.

"Что это... Боже мой, это..." Она громко задыхается. Ее веки дрогнули, и она покачнулась на сиденье, после чего упала без сознания.

"Она только что упала в обморок?" Стелла бросается к дивану. Она неистово трясет Марселлу и кричит, чтобы я что-нибудь сделал.