За два дня мы так и не смогли доказать, что Илья - убийца.

Я осматриваю обширную открытую планировку, в воздухе витает запах цитрусовых. "Так, что именно я должна искать?"

"Что угодно. Окровавленную одежду, нож или тесак, материалы для шантажа, наркотики". Я следую за ним в спальню, пока он говорит. "Якшич не доверит выбросить улики в общий мусор на острове. Он будет хранить их до тех пор, пока не сможет должным образом избавиться от них дома".

Мне приходит в голову мысль. "Что ты сделал с моей одеждой, прежде чем мы выбросили ее в океан?"

"Я вытащил один из встраиваемых светильников в моем шкафу, засунул пакет со всем содержимым в стропила через отверстие, а затем вернул светильник на место, как будто его и не трогали".

Я смотрю на пугающе высокие сводчатые потолки. "Так вот где мы должны искать?"

Лохлан усмехается, опускаясь на колени возле кровати и начиная копаться под ней. "Давайте сначала начнем с очевидных мест. Некоторые из самых опасных людей также самые глупые".

Я решаю начать с гардеробной. Что может быть лучше, чем спрятать одежду среди одежды? Много-много одежды. Трудно поверить, что это их дом для отдыха: вешалки с платьями и костюмами, стопки коробок с обувью и ящик за ящиком с украшениями. Поиск по ним похож на шопинг в магазине Saks Fifth Avenue. Если не считать незаконного стука сердца из-за того, что я нахожусь там, где не должна быть.

Когда я дохожу до полки с сумками Birkin, выстроенными в аккуратный ряд, мне кажется, что на мне должны быть белые перчатки. Я осторожно открываю каждую из них, проверяя карманы.

" Нашла что-нибудь?" Лохлан прислонился к дверному косяку, засунув одну руку в карман. Он выглядит расслабленным и непринужденным, словно собирается спросить меня, какой фильм я хочу посмотреть. Его светлые волосы откинуты набок, голубые глаза остры и глубоки, а светлая щетина подчеркивает челюсть. Он выглядит так, будто мог бы выйти из журнала для серферов, который читал до этого. Он выглядит разрушительно красивым.

Он вопросительно поднимает брови с намеком на самодовольство, и я понимаю, что так и не ответила ему, а только уставилась. Вернувшись к реальности, я качаю головой и открываю следующую сумочку. "Ничего полезного - о, подожди". Мои пальцы натыкаются на дыру в подкладке, слишком большую для сумки в таком хорошем состоянии. Я просовываю пальцы внутрь и нащупываю уголки чего-то тонкого и глянцевого.

Я достаю две полароидные фотографии. Предвкушение переполняет меня, пока я не переворачиваю их лицевой стороной вверх. Лохлан заглядывает мне через плечо, достаточно близко, чтобы я почувствовала чистый и свежий мужской аромат его одеколона.

На обеих фотографиях Боян и Марселла лежат в постели. Белые простыни скрывают большую часть их тел, но видно, что они оба обнажены. На одной из фотографий Марселла целует Бояна в щеки, пока он делает снимок. На следующем снимке она лежит на его голой груди и улыбается, распустив свои длинные светлые волосы веером на подушке.

Они выглядят счастливыми и милыми вместе. Драгоценные утренние моменты, запечатленные во времени. За них хочется переживать.

"Интересно, но не полезно". Лохлан звучит разочарованно.

"Ты уверен? Это может быть то, что Джеффери использовал в качестве шантажа. Может, Марселла купила их у него, но у него есть еще". Мне не терпится выдать что-нибудь стоящее.

Он качает головой. "У него были скрытые камеры наблюдения. Эти фотографии слишком интимные, сделанные на память". Я вздыхаю. Он прав.

Мы возвращаемся к поискам. Я беру книжную полку в спальне, а Лохлан переходит в другую комнату. Я достаю и пролистываю каждую книгу. Половина из них - просто витрины, переплетенные в фольгированную кожу, но заполненные всякой белибердой. Есть несколько на сербском, а большинство выглядят как автобиографии или мемуары с фотографиями суровых мужчин в костюмах или военной форме на обложке.

Среди книг попадаются кадры с изображением "счастливой" пары. Я осматриваю каждую из них, отрывая корешок и заглядывая внутрь. Когда я пытаюсь снять заднюю крышку с другой книги, она не сдвигается с места. Вместо съемной задней крышки она привинчена. Сразу же возникли подозрения, и я перевернул ее, чтобы попытаться определить, как фотография вообще оказалась в рамке.

"Лох, кажется, я что-то нашла!" кричу я и тут же слышу его бегущие шаги.

"Что у тебя?"

"Так, я не могу снять задник и посмотреть на это". Я указываю на небольшое отверстие в серебристой отделке. "Думаю, это камера, но разве Марселла не говорила, что камеры есть только снаружи?"

"Должно быть, она не знает об этой", - говорит он, но звучит неубедительно. Моя грудь колотится в такт замирающему чувству в нутрии. Может, это какая-то подстава? Она сказала, что внутри у них ничего нет, а она должна была временно отключить те, что снаружи.

Что, если они все это время наблюдали за ней?

"Финн создал это приложение, - объясняет он, забирая у меня из рук рамку с камерой и садясь на изножье кровати. "Оно позволяет взломать канал связи с любым близким человеком, передающим сигнал в реальном времени".