Дрем рассказал Ульфу свои доводы, но Ульф отказался от идеи выкопать тело Олина и осмотреть его раны.

'Неуважительно', - сказал он, глядя на Дрема с легким ужасом и большим отвращением в глазах. 'Не стоит раскапывать труп, который был похоронен десять ночей назад. Подумай об этом. Удар другой лапой, под другим углом, чем ты помнишь в своем воображении". Ульф пожал плечами. 'Это было быстро, запутано, и у тебя была трещина на голове, Дрем. Легко ошибиться. А теперь перестань излагать свою вздорную теорию, как будто это факт, и иди точи копье. Скоро мы выследим этого белого медведя".

Дрем знал, что лучше не спорить, зная, как мужчины смотрят в глаза и наклоняют голову, когда обсуждение переходит за рамки фактов и превращается в вопрос о том, кто умнее, мудрее, сильнее, искуснее и так далее.

Поэтому Дрем просто вздохнул и ушел.

Дрем, мы говорим с тобой, - сказал ему Ульф.

Дрем моргнул и снова сосредоточился на Ульфе и Хильдит.

'Ты идешь или нет?'

Уголком глаза он увидел коз, которые стояли и смотрели на него. Они переводили взгляд с Ульфа на Дрема, словно ожидая его ответа.

'Нет', - сказал Дрем.

Тогда ладно. Слишком уж больно. Это вернет все назад, я понимаю". Ульф кивнул, поворачивая коня по кругу. 'Хотел сделать предложение, однако. Я принесу тебе набор когтей, которые будут соответствовать тем, что у тебя на шее".

Дрем ничего на это не ответил, и после минутного молчания Ульф пришпорил коня, возвращаясь к воротам и дороге. Хильдит на мгновение зависла, потом наклонила голову к Дрему и последовала за ним.

Дрем подождал, пока они не скрылись из виду, и путь стал пустым, только вздыбленный снег и лед, да дозорные деревья. Он глубоко выдохнул и тяжело вздохнул.

'Тогда лучше продолжить'.

Дрем остановился у ворот во владения Фрита и уставился на развалины ее хижины. С одной стороны, между хижиной и конюшнями, возвышалась кирха.

Дрем вернулся к хижине в тот же день, когда отдал Асгеру свой пакет. Он нашел ее точно такой же, как и в прошлый раз, - ни родственников, ни друзей Фриты и Хаска, чтобы воздвигнуть над телом кирху.

Кроме меня, подумал он. Поэтому он вынес труп Хаска во двор, и гончую тоже, положив Хаска и Сурла рядом, а потом набрал камней с поля за хижиной, погрузил их в вьюк, который нашел в сарае, и принес обратно, чтобы навалить на оба тела. Когда дошло до того, чтобы сказать несколько слов за умерших, он некоторое время стоял молча, с грустью думая о том, что единственным скорбящим по Хаску был незнакомец, который почти ничего о нем не знал.

Зато я знал его внучку. И вырастить такую прекрасную, храбрую и добрую женщину - что ж, должно быть, он сделал что-то правильное.

И Дрем так и сказал - произнес слова вслух, обращаясь к камням и снегу, добавив что-то о верности гончей и духе Хаска.

Он махнул копьем на отца, и этого было достаточно!

Потом он ушел.

Но прежде чем отнести тела во двор и возвести над ними кирху, Дрем потратил полдня на то, чтобы осмотреть разрушенную хижину: каждую щепку дерева, каждый пролет руки в комнате, пол, стены, зияющие отверстия входа и выхода, тщательно проверил оба тела, их раны, ногти, зубы, когти. Все. Это было неприятно, конечности частично замерзли от холода, кровь застыла и стала черной.

Сейчас, когда он думал о том, что нашел, его рука опустилась к мешочку на поясе, и кончики пальцев сквозь перчатки нащупали его. Затем он повернулся и посмотрел в сторону занесенного снегом леса, увидел проложенный Хильдит и охотничьим отрядом Ульфа след и последовал за ними.

Дрем стоял в лесном полумраке, глядя на утоптанную землю. Искал. Он нашел пряжку с пояса своего отца среди лесного мусора и чего-то более темного. Он не хотел смотреть слишком близко, да и не нужно было. Перед ним была тропинка, протоптанная белым медведем, по которой он и его отец шли за ним, ветки были обломаны, кусты и подлесок вытоптаны и вырваны. А справа от Дрема лежала другая тропа - разрушения, которые другой "медведь" причинил своим нападением, выпрыгивая из темноты. Дрем всмотрелся в нее, в меняющиеся тени и редкий блеск дневного света на льду.

Позади себя он услышал далекий лай гончих, где-то к северу и западу от него - охота Ульфа уловила запах белого медведя. Он держался к нему спиной.

Для меня это ничто.

Тогда он подумал о своем папе, акте выбора, воли, погрузился в воспоминания о нем, почувствовал, как горе зашевелилось в животе, а что-то другое, гнев, разгорелось в жилах. Он думал о решении, которое принял, когда отказался от предложения Асгера покинуть Кергард и отправиться на юг, и о причинах этого.

Две причины жить, сказал я Асгеру, хотя и не сказал ему, в чем они заключаются. Первая - завершить поиски Да. Пойти к Драссилу и срубить голову Асрота с его плеч. Но для этого мне нужен Меч Звездного Камня.

А вторая причина - чтобы справедливость восторжествовала над моим отцом

Он стянул зубами перчатку и потянулся к мешочку на поясе, достал ткань и осторожно открыл ее, обнаружив несколько полосок рваной, изорванной кожи. Он нашел их в пасти Сурла, гончей Фриты, а еще одна полоска свисала с лапы гончей. Они не подходили ни к одной одежде в хижине.

Если я найду Меч Звездного Камня, то найду ответ на вопрос, кто убил моего отца. Медведь - да, но не белый, с четырьмя когтями на правой лапе. И он был не один. Медведи не подбирают мечи и не уходят с ними, и не носят кожаной одежды. Не медведь ударил меня по голове, а человек. Кто бы или что бы это ни было, оно сыграло свою роль в смерти моего отца и теперь владеет мечом Звездного Камня.