Дрем нахмурился. 'Почему? Почему Бен-Элим так поступили?'

'У них были свои причины, - сказал его отец, - рассказывать о которых у меня нет ни времени, ни желания. Просто поверь мне. Бен-Элим не наши друзья или союзники, потому что они охотятся на кадошимов. Кадошим не были бы здесь, если бы не Бен-Элим".

'Но...'

Ах. Его отец сплюнул. Тогда ответь вот на что. Медведь и волк, они оба охотятся на лося, не так ли?

'Да, охотятся'.

Тогда медведь и волк - друзья? Разделили бы они трапезу один с другим?

'Скорее всего, они подерутся', - ответил Дрем. Или, может быть, один уйдет, в зависимости от того, насколько они голодны, насколько велик медведь и сколько волков в стае.

Да, ты прав, парень. Вещи редко бывают чистыми, черно-белыми, правильными или неправильными. Жизнь сложнее. Так и между Бен-Элимом и людьми. Или так и должно быть... Рука Олина опустилась к ножу на поясе, кончики пальцев коснулись потертой кожаной рукояти. Кроме того, Бен-Элим - не единственные, кто охотится на Кадошимов".

'Кто же еще охотится?' спросил Дрем, наклонившись вперед.

'Неужели нет конца твоим вопросам?' - пробормотал его отец. Сегодня ты больше ничего от меня не добьешься. Нам рано вставать, а утром предстоит долгая прогулка. Я бы посоветовал тебе поспать". И с этими словами он перевернулся на спину.

Что не так с вопросами? подумал Дрем, чувствуя разочарование. Это все, что у меня есть. Незаметно он поднес два пальца к горлу, нащупывая пульс. Что-то в его ровном ритме успокаивало и умиротворяло его, когда он чувствовал тревогу или беспокойство. Он сосчитал удары, шепот дыхания.

Дрем, - сказал его отец. 'Перестань измерять пульс, или, по крайней мере, считай в уме'.

"Да, папа".

Вон она", - сказал Дрем, указывая на лосиную яму, видневшуюся на тропе впереди них. Это было ближе к закату, чем к восходу солнца, и оба они замедлились из-за полученных накануне травм. Они разделились, погрузившись в прохладную тень сосен по обе стороны тропы, медленно продвигаясь вперед и ища любые признаки белого медведя. Их не было, и они встретились возле лосиной ямы.

Лося не было, зацепившийся мех и засохшая кровь запятнали дно ямы, земля была взрыхлена и разбросана, большие выемки от когтей медведя и колеи в почве от предсмертных рыков лося.

Отнес его обратно в берлогу - в какую-нибудь пещеру или безопасное место, - сказал Олин. "Где он может спокойно поесть".

Должно быть, пещера размером с медоварню, подумал Дрем, глядя на отпечаток одной из медвежьих лап.

Ну, пока он далеко от нас, мне все равно", - сказал его отец. Он принюхался и огляделся; склон был тихим и спокойным.

Пойдем посмотрим, что осталось от нашего лагеря.

Их тропинка завела в сосны недалеко от реки, и Дрем увидел место, где он упал, где над ним стоял его отец. На мгновение он почувствовал, как кровь стынет в жилах при воспоминании об этом...

Хотел бы я иметь мужество отца.

Среди лесной подстилки, неподалеку от места его падения, остались следы крови и топор Дрема, а рядом с ним - коготь, длинный и скрученный, с пучком меха и плоти, все еще сохранившимся там, где топор отсек его от медвежьей лапы.

Вот тебе на память, - сказал Олин, приседая и передавая коготь Дрему, который присвистнул, поворачивая его в руке: коготь был длиной от кончика пальца до запястья.

Не то чтобы тебе нужно было напоминать об этом звере, - сказал его отец.

Вряд ли", - пробормотал Дрем. Коготь вызвал у него калейдоскоп воспоминаний о том, как он лежал на спине и смотрел на надвигающегося медведя.

Топор отца они нашли неподалеку, его лезвие было покрыто черной коркой крови.

"Хороший топор, - сказал отец с улыбкой, - Рад, что не увидел его последний раз".

Их лагерь был почти нетронут, кучи мехов лежали там, где они их оставили. У одной из вьючных лошадей соскочила веревка, но они нашли ее всего в нескольких сотнях шагов от лагеря, удовлетворенно поедающей траву. Нечто порылось в остатках их ужина и разорвало мешок с сыром, но, судя по следам зубов, оно было размером скорее с ласку или горностая, чем с огромного медведя. Им не потребовалось много времени, чтобы свернуть лагерь, и вскоре они уже спускались по склону холма, ведя за собой трех пони, навьюченных мехами и вещами. Уже близился закат, но они договорились уйти как можно дальше от этого места, прежде чем темнота заставит их остановиться. Дрем чувствовал себя гораздо лучше в толстом плаще, накинутом на плечи, с копьем, которое он держал в руке, и топором, висевшим у него на поясе - не то чтобы оружие принесло ему или его папе много пользы вчера.

Когда они добрались до лосиной ямы, Дрем снова поразился тому, какую резню устроил один зверь. Когда он заглянул в яму, его внимание привлекло что-то еще. Не блеск, скорее наоборот: матовая темнота. Что-то черное и твердое.

Дрем спустился в яму, стараясь не нагружать травмированную лодыжку, когда опускался на последние несколько шагов, затем присел на землю.

Что это?" - позвал его отец с края ямы.

Я не знаю", - ответил Дрем, скребя и копая у своих ног. Затем он сел обратно, нахмурившись.