'Молчи, нарушитель Закона', - прорычал Исрафил, стоя перед Адонаем.

'Адонай из Бен-Элима, я признаю тебя виновным в нарушении нашего Священного Писания, - воскликнул Исрафил, поднимая меч, - и в приговоре я отнимаю у тебя крылья'. Меч вонзился, раздался звук, похожий на раскалывание мягкого дерева, взрыв белых перьев, когда крылья были отрезаны, за ним последовал пронзительный крик, звонкий, еще один, наложенный на другой, казалось Рив, что они никогда не закончатся, медленно затихая до жалобного скуления, когда Адонай упал в хватку Бен-Элима по обе стороны от него. Два его белых крыла лежали в грязи, испещренные багровыми пятнами, а кровь вяло сочилась из двух обрубков на спине.

Исрафил и охранники Бен-Элима смотрели на Адоная. Рив заметил, как на лице Кола промелькнула эмоция, нечто среднее между жалостью и стыдом.

Исрафил повернулся к Эстель.

К удивлению Рив, женщина не плакала и не хныкала, а стояла и смотрела на Исрафила с молчаливым мужеством.

Как Белокрылая, подумала Рив.

'Ты, Эстель ап Торил, лишаешься своего звания и положения в Белокрылых. С этого момента ты изгоняешься из Драссила и Страны Верных. У тебя есть две луны на то, чтобы покинуть это королевство, после чего, если тебя обнаружат в наших пределах, ты будешь казнена без суда и следствия".

Он смотрел на нее сверху вниз, его меч все еще капал кровью Адоная.

Белое перо опустилось на землю между ними.

Он шагнул вперед, схватил эмблему Белокрылых, нашитую на плече ее тренировочного жилета, сорвал ее и бросил на каменный пол.

'Ты понимаешь свое наказание?' сказал Исрафил.

Эстель не ответила, просто уставилась на Исрафила.

'Эстель ап Торил, ты понимаешь свое наказание?' повторил Исрафил, тише, но еще более грозно.

'Понимаю', - сказала Эстель, склонив голову, и в ней прорвался всхлип, который она быстро сдержала.

'Уберите их с глаз моих', - прорычал Исрафил и вышел из Большого зала.

Дрем открыл дверь, выглянул наружу и посмотрел вдоль дорожки, которая вела к их холду. Всадники приближались. Много.

Папа, - сказал Дрем, выходя на крыльцо. Его отец последовал за ним, двинулся впереди него, накинув на плечи плащ и сунув в него меч Звездного Камня.

Во двор въехали всадники - десять, двенадцать, шестнадцать человек, и все еще прибывали новые. Дрем почувствовал свинцовую тяжесть в животе, потому что узнал некоторых из них. Во главе их ехал бритоголовый мужчина со шрамом от рта до челюсти, а за ним скакал человек с окладистой рыжей бородой. У него был новый синяк, покрывавший половину лица, один глаз покраснел и опух.

Он дрался с кем-то еще?

Когда они остановили своих лошадей перед хижиной, Дрем узнал еще нескольких: у одного было сломано предплечье, у другого - рука, которую Дрем раздробил и сломал кости пальцев. Позади собрались другие, от них исходила аура дурных намерений. Дрем привык жить среди трапперов и людей, существовавших на задворках цивилизации, людей, которые жили по своим законам или вообще без них. Но в этих людях было что-то другое, что-то худшее, как будто на их душах было пятно.

'Что вам нужно?' сказал Олин лысому со шрамом, который все еще казался их лидером. 'Зачем вы здесь?'

Мы здесь, чтобы повесить убийц кузнеца Колдера, - сказал лысый, слезая с коня, - а потом я лишу вас всего, что стоит монеты, а остальное сожгу, оставив вас двоих качаться на балке". Он усмехнулся им обоим, отвязывая от седла длинную толстую веревку, и направился к хижине, за ним копошились люди.

'О чем ты говоришь?' сказал Дрем. 'Убийцы?'

Не отрицай, - сказал лысый мужчина. Ульф говорит, что Колдера зарезали и оставили в лесу на растерзание медведю. Все знают, что вы были в кузнице Кальдера всю ночь - грабили его, без сомнения. Есть свидетели. Городские стражники видели, как вы покидали Кергард на рассвете, а ваш дом находится ближе всех к тому месту, где его нашли".

Он поставил сапог на первую ступеньку к хижине, мужчины встали по обе стороны от него.

Дрем почувствовал, как его охватывает паника. Он открыл было рот, чтобы возразить, указать, что их логика ошибочна: как они могли убить Колдера и бросить его в лесу, если свидетели видели их в Кергарде на рассвете? Но он знал, что это бесполезно.

Эти люди хотят видеть нас мертвыми, им нужен лишь повод, чтобы это произошло, а их тут почти целый десяток! Даже оружейное мастерство и магия Па не смогут это исправить!

Дрем, - сказал его отец шипящим шепотом. Один взгляд на него, и Дрем понял, что он пришел к тому же выводу. Возвращайся внутрь, пройди через хижину и вылезай через заднее окно".

На мгновение Дрем почти сделал это, настолько он привык следовать указаниям отца. Потом он понял, что отец не собирался следовать за ним. Дрем прижал пальцы к горлу, считая удары своего сердца. Оно билось намного быстрее, чем обычно.

Нет, - сказал Дрем, шагнув вперед, чтобы встать рядом с отцом.

Олин взглянул на него, увидел решимость на лице Дрема и отрывисто кивнул.