– Другое… Вы, дорогуша, должно быть, даже мысли не допускаете, что разное восприятие жизни рождает разное отношение к ней?

– Ах, вот в чём дело! Начнёте мне сейчас проповедовать об истинных ценностях? – понимающе ухмыльнулась собеседница. – Не утруждайтесь! Меня, профессионального маркетолога, эта старомодная лабуда не цепляет. Я считаю, что те, кто утверждает, будто всё мною вышеперечисленное вовсе не главное в жизни – лгуны и лицемеры! Пытающиеся оправдать своё лузерство по жизни. Вот и всё!

– Ну что вы, дитя моё! Я и не думала ничего проповедовать – ни в коем случае! Дело это весьма неблагодарное, в том смысле, что бессмысленное… Если мне вдруг чего-то хочется объяснить оппоненту, убедить его в том, что он категорически отвергает, я не стану тратить ораторский пыл. Я покажу…

– Покажете?
– Кира фыркнула. – Интересно, каким образом? Каким образом вы покажете мне несостоятельность стремления каждой двуногой твари к тёплому местечку и своему куску жирного пирога? Да люди тысячелетия своей истории глотки друг другу за это грызут, а потом загрызенных ещё долго пинают… И я их за это не осуждаю: на вершину пищевой цепи должен попадать сильнейший…

Бригитта улыбнулась своей керамической улыбкой:

– Вы удивительно убедительны, душечка… О да! – она с удвоенной силой затрясла головой. – Скажите мне ещё раз, успокойте старуху: ведь ничто не заставит вас вдруг пересмотреть свои убеждения, отречься от них и пойти вдруг с котомкой за плечами по свету в поисках новой истины?

– С котомкой?!. – Киру перекосило.

– Это я образно, деточка! Образно!..

– Ну, может быть, если к старости меня одолеет маразм, навроде вашего…

– А всё-таки?

Девушку разобрало дикое раздражение:

– Я скорее, - произнесла она медленно, - скорее добровольно скину свою машину за шесть лямов с обрыва, чем стану моралисткой и ханжой!

Старуха счастливо разулыбалась:

– Как говорил мой дедушка Годфруа… как это по-русски… из ничего чего не бывает, вот.

– Чего не бывает?

– В пустом ведре, говорил он, вода сама собой не заплещется, пока не нальёшь…

Всё, хорош. Надо бежать отсюда. Сколько можно уже тратить время на полубезумную бабку!

– Окей, - Кира решительно поднялась и оглянулась в поисках сумочки, - мне пора. Мерси, мадам, за чудесную компанию и содержательную беседу. Не буду излишне придираться, - она ухмыльнулась, - на большее всё равно рассчитывать не приходится. Тем более после проведённогоздесь времени сама чувствую себя постояльцем дома престарелых…

Бригитта неожиданно хихикнула.

– Позвольте, я провожу вас, дорогая? Мне нужно размять свои старые кости, - она поднялась, кряхтя и держась за поясницу. – Может… яблочко в дорогу, дружочек?

Огромный фрукт красного глянца, точь-в-точь такой же, какой нашла Кира у себя сегодня в холодильнике, мягко бликовал в корявых, синеватых от варикоза пальцах. Только сейчас гостья заметила, что праздничные столы были буквально завалены этими великолепными яблочными красавцами, на деле оказавшимися столь неинтересными. Плоды лежали во фруктовых вазах и россыпью, заполняя промежутки между блюдами и менажницами, они свешивались на нитках с потолка, весело крутясь на сквозняке, и катались под ногами танцующих… Как можно было раньше подобного не заметить?

– Нет уж, спасибо, - Кира увернулась от протянутого ей гостинца и принялась пробираться к вожделенному выходу. – Ненавижу яблоки. А эти в особенности. Их только на витрине держать. Вкус у них на редкость отвратителен.

– О да, Кирочка, вы совершенно правы, - согласилась непрошенная провожатая, семеня следом, - на редкость отвратителен. Я тоже заметила. Тем более, что привыкла совсем к другому – к настоящему вкусу настоящих яблок из садов дедушки Годфруа. Вы не представляете, дорогая, - доносился из-за спины прерывающийся голос запыхавшейся старухи, - что это за сады! Они до сих пор живы – я слежу за этим, можете не сомневаться… И, кстати, привезла… немного с собой… для…уф-фф… угощения… Вы должны, непременно должны попробовать! Фуххх… Гарантирую, дитя моё… тот, кто попробует фрукты из сада Годфруа Монье – не могли бы вы чуть помедленнее, дружочек?
– никогда не сможет более сказать: ненавижу яблоки! Можете мне поверить!..

Странная пара миновала дорожку с лепестками роз и вышла на асфальтированную стоянку у ограды турбазы «Три поросёнка». Здесь было тихо. Праздничный шум долетал издалека и казался – просто и органично – всего лишь одним из звуков природы. В вышине качали головами долговязые сосны, они тихонько гудели и поскрипывали на фоне набежавших на недавно ещё ясное небо облаков.

– Одну секундочку… - провожатая добыла откуда-то из недр своего балахона ключи. – Одну секундочку… Яблоки у меня в машине…