Шрифт:
– Эй, ты как?
– её потрясли за плечи. – Поглянь-ка, очумела совсем.
В небе пыхнула беззвучная зарница, осветив каменную стену, башню с узкой дверцей, чёрный силуэт Заремы и склонившихся над Кирой стражников.
Несчастная жертва кровожадного султана подняла глаза к искрящемуся электричеством небу и вздрогнула: небо закрыл колпак палача. Его носитель, буд-то что-то вспомнив, вскинул руку, стянул устрашающий убор и присел перед Кирой на корточки, явив чёрный силуэт всклокоченной головы.
– Сможешь идти? – спросил он обеспокоенно. – Нам нельзя здесь долго задерживаться.
Услышав этот голос, Кира задохнулась. А когда вновь смогла дышать, обнаружила, что тяжкий камень страха и тревог, придавивший её к земле, вдруг стёк с плечей прохладной талой водой. Потому что ОН пришёл. ОН пришёл за ней. И спас её. А это значит… Что это значит?
– Кира, слышишь меня? Ох, сердешная, что ж тебе пришлось пережить… Встанем? Я помогу тебе, давай руку…
Она с готовностью вцепилась в его горячие пальцы, выпрямилась легко и свободно. И тут же качнулась к нему, уткнувшись носом в плечо. Прижалась всем телом, впитывая его тепло и силу.
– Ты приехал за мной?
Он приобнял её за плечи, погладил по голове, жалея:
– Конечно за тобой, горемыка. Какого ляда мне в этом дворце понадобилось бы окромя того?
– Ох, Медведь… - всхлипнула спасённая.
– Ну будя, будя… - он ласково похлопал её по спине. – Опосля всё… Надо торопиться, - он сдёрнул с себя плащ, накинул на дрожащие плечи Киры. – На-ко, прикройся. Уж больно одёжа срамная…
Беглая одалиска послушно стянула ткань плаща на полуобнажённой груди и с готовностью, всё более ускоряя шаг, потрусила за своим спасителем. Позади шуршали мелкими камешками тропы один из псевдостражников и молчаливая, не задающая глупых вопросов Зарема.
Когда тропа, изогнувшись, нырнула вниз, зовя за собой к глухо ворочающемуся внизу морю, Кира обернулась. Беспрестанно вспыхивающие зарницы осветили белокаменные стены и башни дворца, столь же великолепного снаружи, сколь беспощадного в сути своей.
Глава 77
– ----------------------------------
– Что-о-о-о? – протянул султан, медленно привставая на подушках. – Бежали? – в голосе его звенела ледяная ярость. – Ты лжёшь, несчастная!! Лгунья и дочь лжеца! Как возможно, чтобы из моего дворца бежали какие-то глупые наложницы?! На что способны эти жалкие существа, кроме поедания рахат-лукума?! Кто эти люди, посмевшие вывести их за стены? Что делала стража?
– О господин! – попыталась вклиниться в поток возмущений Шахзадэ. – Воистину султан Эль-Муралы – светоч правоты, освещающий мрак невежества! Подданные справедливого Шахрияра не устанут преклоняться перед его безусловной мудростью и верностью суждений! Конечно, беспомощные девицы ничего не смогли бы сделать против доблестной стражи и верного палача! Но… - дочь визиря сделала паузу и аккуратно расправила по плечам тёмные локоны. – Но если храбрый и отчаянный витязь поднесёт кошель с серебром верным слугам нашего повелителя – разве смогут они удержаться от соблазна? Тем более…
Султан зарычал.
– Тем более, - невозмутимо продолжила сказочница, - если брать мзду за вызволение приговорённых к казни невольниц - дело столь же привычное, сколь и доходное, то…
Шахрияр грубо схватил девицу за локоть и тряхнул. Серебряные украшения звякнули, зубы клацнули.
– Быстро говори, что знаешь!
Сказочница даже не поморщилась. Её лицо осталось по-прежнему ровно благожелательным.
– Я ничего не знаю, повелитель. Но я слышу… Чу! Слышу беседу доблестного витязя со спасённой им Ахалиль! Прямо сейчас! Если богоравный султан прикажет пересказать, я, по скудным своим способностям, постараюсь не упустить ни словечка…
– Говори! – заорал богоравный, тряхнув девушку так, будто надеялся вытрясти из неё сведения - чтобы просыпались они из неё частым горохом без длинных фраз и цветистых оборотов. – Хотя постой, - он разжал пальцы, - прикажу только погоню отправить – и продолжим, медоречивая моя…
Он резко развернулся к дверям:
– Эй там! Немедленно догнать сбежавших невольниц! Всех причастных к побегу – в темницу! Привести ко мне визиря и…
– О повелитель! – возгласила Шахзадэ, не побоявшись перебить начальство. – Справедливое негодование великого царя подобно морскому шторму – оно столь же свежо и яростно, сколь беспощаден и могуч ураган, что топит корабли в буйстве своём и разрушает побережье. Шторм не заботится о том, чем же станут любоваться очи Аллаха, когда пыл его уляжется…
– Что? – скривился султан. – Ты о чём?
– Я всего лишь пытаюсь понять, о многомудрый господин мой: стоит ли разбивать зурну о голову раба, даже если перед этим ты ушиб об неё ногу? Не лучше ли простить деревянное невежество и попробовать извлечь из неё звуки? Она будет развлекать и радовать гораздо дольше, нежели будет болеть ушиб…
Султан уставился на сказочницу хмуро и недоверчиво. Потом сунул в рот кальянный мундштук, пыхнул дымом, окутываясь в него, подобно небезызвестной гусенице…