— Убийца.

Мы все убийцы. Так или иначе. По приказу, добровольно или по вине психических отклонений. Не существовало в мире причины, чтобы оправдать человека, который отнял чью-то жизнь. Насилие и смерть оставались насилием и смертью в любой плоскости мироздания.

— И я снова задам вопрос, — проговорил Макс, внезапно убирая руки. — За что вы боретесь, офицер?

Я не знал, что сказать. Весь словарный запас превратился в чистый лист, будто кто-то нажал удаление и снес подчистую систему. Одно до меня дошло точно: от выбранного ответа зависли наши с Васей жизни.

— За себя, — я отправил все на самотек. Позволил отпустить внутренние вожжи и речи литься с языка без долгих размышлений над их правильностью. — За семью, которой у меня никогда не было. Страну, людей, нелюдей, своих ребят, друзей.

За спиной Волконского мелькнула тень. Кажется, Вася отмер. Поэтому я расслабился, успокоился и сморгнул кипящие в глазах слезы. После чего поддался к Максу и выдохнул:

— За любовь. Ко всему вышеперечисленному.

Свист сменился громким звуком, переросшим в непрерывное гудение. Воздух завибрировал, я почувствовал, как зазвенели стеклянные осколки и противное пение. Послышался хаотичный треск, повсюду лопались зеркала. Макс с криком отскочил, его буквально подбросило в воздух и откинуло в конец коридора. Туда, где яростно хлопали двери от бешеного сквозняка.

— Вася!

Пол под нами рушился, Шумский покачнулся, затем с воплем полетел в пустоту. Сначала я ринулся к нему, но в последний момент развернулся и посмотрел на поднимающегося Макса. Теперь нас разделяла пропасть. Коридор и стены разломало в том месте, где звуковая волна разрушила ловушку.

Едрёный дрын, мы будто парили в пространстве. Неужели так выглядело сознание Максима?

— Эй!

Он посмотрел на меня, но не предпринял попытки напасть. Глаза все также сияли, магия постепенно восстанавливала повреждённые участки. А до меня наконец дошло, почему только сейчас Макс появился в моей жизни.

— Ты заблудился, верно? — спросил я. — Потерялся в Зазеркалье и пришел ко мне в момент, когда Оксана выплюнула чертов осколок, да?!

Никого Макс специально не искал. Вряд ли он вообще до конца осознавал, где находился. Потерянный и брошенный в лабиринте, созданным собственной магией, Волконский ухватился за то единственное, что показалось ему знакомым. Последний кусочек из прошлого, связанный со мной, а не Васе или Кристине. Видимо, уничтожив те отражения, они стерли часть его воспоминаний.

Поэтому он постоянно задавал один и тот же вопрос.

Всевышний. Насколько же сильно душа Макса срослась с душами других людей и нелюдей, живущих в его мире?

— Дай руку, — я протянул ладонь, и он уставился на нее с непониманием на лице. — Я выведу тебя из ловушки.

— Но я не в ловушке, — моргнул Волконский. — Здесь мой дом.

— Твой дом среди живых, Макс.

— Нельзя, — он поднялся на ноги, и вокруг него опять закружила бриллиантовая пыль. — Последний осколок. Я никак не могу его найти. Без него зеркало не станет целым.

О чем речь? Треклятый хаос, я как будто разгадывал ребус, и на кону стояла моя жизнь.

— Мы поищем вместе. Клянусь тебе, — твердо сказал я, продолжая тянуть руку. — Ну же! Давай!

— Не верьте тому, что видите, офицер. Люди лгут, нелюди тоже, а зеркала никогда. Вглядывайтесь в отражения, иногда они говорят больше, чем мы слышим на самом деле.

Неожиданная легкость охватила мое тело, когда я с удивленным вскриком провалился в заунывную серость облаков. Темнота накрыла разум, но через какое-то время меня ослепило вспышкой света. Перед глазами появилось обеспокоенное лицо Васи, а в носу засвербело от затхлого запаха.

Я чихнул от витающей вокруг пыли и оглянулся. Ладони холодил кафель, противно капала вода в умывальнике.

— Влад? — Шумский тряхнул меня за плечи. — Ты в порядке? Что он с тобой сделал?

Неосознанно потерев шею, я механически коснулся затылка. Но ни шишки, ни раны не ощутил. Ушли боль, остались только щелчки в голове. Однако они утихали с каждой прошедшей минутой. Сунувшись в карман джинсов, я ойкнул и вытащил наружу руку, ошарашенно разглядывая блеснувший в каплях крови осколок зеркала.

— Черт, надо чем-то обработать, — Вася подскочил на ноги, но я остановил его неловким движением.

— Погоди.

Вот как Макс следил за мной и находил меня. Через крохотные кусочки разбитого зеркала, вроде того, что проглотила Оксана. Таких частичек на одежде сотни тысяч и не всегда стиральная машинка вымывала их.

Однако самым поразительным стал тот факт, что я не ощутил гнева. Впервые с момента, как я узнал о возможном спасении зеркальщика, внутри ничего не колыхнулось. Ни ярости, ни обиды, ни тоски по утерянному дару. Лишь сожаление и жалость к тому, кого еще недавно я проклинал ночами в кабаках за стопкой водки.