— Ваше императорское высочество, доброе утро, — услышал я хор нестройных голосов, ловя воздушный поцелуй в миллиметре от щеки.

— Доброе, дамы. Кузен, — мой взгляд метнулся к Андрею, который усиленно изображал статую у колонны.

— Алекс, — подражая матушке, выдал он уныло.

— Ах, милый племянник, ты выглядишь очень уставшим, — Екатерина Павловна с цепкостью бешеного пса схватила мои руки и стиснула под пиджаком запястья. Отступив на шаг, она осмотрела меня с ног до головы. — Вылечился?

О, кажется, я услышал искреннюю озабоченность?

— Я и не болел.

— Но тебя ранили!

— Мелочь, — отмахнулся я, затем аккуратно освободился от хватки Екатерины Павловны. — Обычная царапина.

— За подобные вещи нужно наказывать по всей строгости закона. Пора вернуть расстрелы, а не кормить из наших налогов этих отбросов из красных, — поджала губки Валерия Сергеевна и поправила очки.

— Barbarei, — то ли выплюнула, то ли прошипела Изабелла Хотек.

Маргарита Вильчек на сей раз промолчала, а Вильгельмина тихонько шикнула.

— У вас есть что сказать, графиня? — Екатерина Павловна развернулась к ним. — Что именно вы посчитали «дикостью»?

— Преступников, конечно, — поспешила ответить за фрейлину Вильгельмина и бросила на меня умоляющий взгляд. — Терроризм — всегда дикость.

Хмыкнув, я сунул руки в карманы брюк, наблюдая за женским противостоянием. Пока выиграла тетка и ее подруги, а эрцгерцогиня с фрейлинами теряли позиции с каждой секундой. Попытки Вильгельмины сгладить очередной выпад своих подруг разбивали о ледяную стену неприязни со стороны моей родни. Причем выросла она задолго до их встречи, ведь Екатерина Павловна никогда не поддерживала отца в стремлении женить меня на иностранной принцессе.

Но с радостью бы провернула такой ход с сыном. Ведь тогда его положение при дворе укрепилось бы.

— Моя дорогая, — сменила гнев на милость Екатерина Павловна, — я с вами совершенно согласна.

— Да, да, — закивали ее подруги.

— Цирк, — пробормотал я под нос, заметив, как от стены отделился еще один участник этого балагана.

— Доброе утро, ваше императорское высочество.

В нос ударил яркий запах болот и тины, когда мавка вышла из тени. Бледную кожу лица немного прикрывали иссиня-черные волосы с характерной зеленой прядью посередине. Пока нелюдь в белом платье до пола делала мне поклон, я продолжал бесстыдно рассматривать ее. Потом выжидающе приподнял брови и попросил назваться.

— Онищук Олёна Тарасовна, — представилась она. — Я — бренд-менеджер из ивент-агентства «Улыбка», куда ее светлость, Екатерина Павловна, обратилась за помощью в организации зимних балов на этот сезон.

— Это у вас в агентстве директор — мара? — уточнил я.

В ответ получил милейшую из улыбок, какую может выдать нечисть из болот.

— Уверяю, мы знаем толк в праздниках, — похлопала ресницами Олёна.

— Выражение «В тихом омуте черти водятся» прямо заиграло новыми красками, да? — хмыкнул Андрей, и я мысленно с ним согласился.

Я отступил от тетушки, вполуха слушая о ее планах на первый бал в Зимнем дворце. Аперитив, несколько партий танца, ужин, потом выступления артистов, снова танцы. Утвержденные списки гостей и музыкантов уже лежали на столе отца, с тематикой тоже разобрались. Поэтому я искренне не понимал, чего еще от меня хотела тетка.

Показать свою вовлеченность в процесс? Оно и так видно. Екатерина Павловна всегда любила праздники. Гораздо больше, чем я или отец. Именно она ввела моду на осенние балы в период с октября по ноябрь, а ее званые ужины и праздники всегда славились пышностью. О них целые легенды ходили в кругах знати, готовой на все, чтобы попасть в дом княгини Романовой.

— Алексей, что ты думаешь о приглашении цыган?

Вильгельмина вздрогнула и непонимающе перевела взгляд с тетки на меня.

— Что ты имеешь в виду? — я взял чашку чая у подошедшего домового и сделал глоток. — Цыган или кого-то конкретного?

— Шанту Кампин.

Как только слова сорвались с губ Екатерины Павловны, воздух наполнился морозным холодом. Он в буквальном смысле стал осязаемым, настолько мощной энергетикой обладало имя самой старой и самой известной ведьмы страны.

Шумно вздохнув, я стиснул пальцами чашку.

— Нет.

— Дорогой…

— Сказал же, — отрезал я и встретился с потемневшим взором Андрея. — Нет.

К демонам эту ведьму. Да и жива ли она? Я надеялся, что старуха давно почила в гроб, а ее силы развеялись, точно дым. Сколько ей сейчас? Не меньше сотни, если не больше. В девяностые годы предсказания Шанты считались настолько точными, что на окраину губернии к ней ездили все. От напыщенных аристократов до нищих работников фабрик, чтобы узнать будущее.