— Скажи, Ольга, — Алексей притянул меня ближе, и наши лбы соприкоснулись.

— Ты же знаешь ответ, — прошептала едва слышно. — Всегда знал.

— Иногда кажется, что я совсем не знаю ни тебя, ни твои мысли.

Я обхватила руками его лицо и потянулась к приоткрытым губам. Поцелуй вышел затяжным, тоскливым, словно мы прощались на перроне навсегда. Призрачный самолет готовился к взлету, а у нас все не получалось разжать объятия.

Отодвинувшись, я аккуратно расстегнула браслет. Необходимость в нем отпала, хаос утих и забрался в самые глубины источника. Я вложила Алексею в ладонь украшение, чтобы он вернул его истинной хозяйке.

Погладив пальцами причудливые линии на коже, я задумчиво протянула:

— Приступы становятся сильнее.

— Когда они начались? — спросил Алексей настороженно, и я подняла взгляд на него.

— С момента нападения в Зимнем дворце. Тогда я впервые почувствовала «вкус» чужих эмоций. Сначала он казался слабым и невыразительным, однако сейчас все иначе. Каждое новое воздействие, потрясение усиливает хаос внутри меня.

— Ты сможешь описать моим людям приближенных Марии?

Я моргнула и кивнула спустя минуту размышлений. Тот факт, что Алексей назвал мать по имени, немного покоробил. Все-таки речь шла не о посторонней женщине.

— Некоторых, но… — я запнулась, и он приподнял брови.

— Но?

— У меня не возникло мысли, что императрица желает тебе зла. И дело не столько в ее предложении, сколько…

— Напомню, что она отправила ко мне на встречу возле храма краснозорьца, который вырвал сердце у невинной девушки и превратил ее в куклу, — мрачно изрек Алексей.

— Да, да я согласна. И все же она не главное звено в этой цепочке, — я крепче стиснула его ладонь и уловила едва заметные колебания эмоций. — В ней слишком много разочарования, гнева и ненависти к твоему отцу, Владу и достаточно любви к тебе. Для того, кто заигрывает и с сопротивлением, и со всеми сопутствующими им силами, и вами, чтобы расшатать народ в стране, она сильно отдается своим чувствам.

Алексей отодвинулся и нахмурился.

— Хочешь сказать, что есть третья сторона конфликта?

— Сторон-то много, Алекс, но в тени всегда одна, — ответила я. — Этому человеку неважно, кто победит. Потому что враги перебьют друг друга, народ успокоится и подчинится, а таинственный кукловод чужими руками и морем крови освободит себе путь к трону.

— Кто-то из красных?

— Нет, кто-то близкий к императору. И кто-то из твоего круга, Алекс.

Никогда не видел, чтобы арестант сидел в камере для допросов в Петропавловской крепости и улыбался. Причем так, что жутко становилось не только мне, но и всем офицерам, рядовым и охранникам в радиусе километра.

А Макс улыбался.

Широко и беззаботно, будто не в крепость попал, а на Мальдивы или в какую-нибудь другую экзотическую страну. Туда, где белый песок, прозрачные воды и повсюду ходят загорелые красотки в бикини. Ни стылые серые стены, ни суровые лица магов, ни антимагические наручники не испортили его хорошего настроения.

— Ваше право на адвоката будет удовлетворенно в течение часа, — сухо сказал Гера и поставил подпись в протянутом документе.

Стандартная процедура, которую требовали от всех, кто имел дело с краснозорьцами. Поскольку их поимка и допрос подпадали под нашу юрисдикцию, Сыскное управление передавало жандармам всех арестованных ими преступников.

Вот и сейчас Гера фактически расписался в выдаче Макса мне и моим людям, но пока не уходил.

Потому что этот улыбчивый говнюк отказывался говорить без Дарьи Одинцовой. Ему, видите ли, без присутствия ведьмы карма не позволяла общаться с представителями власти. На предложение одного из своих офицеров вызвать сюда мощного менталиста, я чуть не согласился, но потом решил, что пока обойдемся своими силами.

Превращать Макса в овощ я не планировал. Да и не было уверенности, что маг справится с зеркальщиком.

— Мне не нужен адвокат.

— Всем нужен адвокат. У тебя есть право на защиту, — спокойно сказал я.

— Правда? — улыбка Макса дрогнула, а от интонации повеяло колким морозом. — А моя семья тоже нуждалась в защите, офицер? Или все те, кого ваши люди расстреляли в этих стенах?

Ничего общего с человеком, которого я встретил раннее в Зазеркалье. Дважды.

Тогда в Урюпинске мне казалось, что все вокруг пропитано его злобой и ненавистью к окружающим. В прошлую встречу он выглядел разбитым, несобранным и… потерянным. Постоянно искал что-то важное в лабиринте бесконечных отражений, но никак не находил.

Сейчас же передо мной сидел уверенный в себе и собранный молодой человек. Пока мы изучали его дело, несколько раз столкнулись с неточностями в датах. Часть документов оказалась засекречена, а другая, доступная, несла разрозненную информацию.

Макс родился в семье Волконского Юрия Аристарховича, геолога по образованию, который большую часть жизни провел где-то в Иркутской губернии. Вахтой он ездил в Тулунскую волость на золотые прииски и там же познакомился с Ириной Гуцман. Ни точных дат, ни записей о рождении детей в местных ЗАГСах мы не нашли.