Верховный еще раз обдумал, правильно ли поступает. Может быть, стоит сначала запустить в бункер «тревожную группу», чтобы допросить уважаемого академика, как положено? Возможное покушение на главу государства это не паранойя, а самые настоящие трудовые будни. И самого Орлова, и его предшественников разные силы пытались ликвидировать не раз, и личная храбрость тут не имеет значения. Такое должностное лицо по определению не принадлежит самому себе, а его убийство может ввергнуть страну в неразбериху и хаос. Допускать этого нельзя.

Однако, обостренное чувство опасности, приобретенное Орловым в годы работы под прикрытием в чужих странах, продолжает молчать, а движение на глубину не прекращается. Все-таки интересно, что скажет академик? Будет ли он о чем-то просить или на что-то давить? Или все это просто глупая ошибка, Мельников не при делах и вообще ничего не знает? Хотя, вряд ли его бы сюда доставили, будь оно так.

Кабина замедлилась и с небольшой встряской остановилась. Дверцы чуть лязгнули и плавно разошлись. Президент прошел через массивный шлюз и огляделся. В бункере горит яркий, но теплый свет, и обстановка довольно уютная - ковры, отделка, кожаные кресла, даже фальшивый аквариум с голографическими рыбками на стене. Пройдя в дальнюю комнату, Орлов увидел Анатолия в штатском и отметил про себя, насколько неприметно тот выглядит даже на фоне своих по-цивильному одетых спутников. Прекрасное качество для разведчика! Рядом с офицером стоит чуть мрачноватый академик Мельников в скромном костюме без галстука и незнакомый крепкий на вид дедок лет шестидесяти в потертой джинсе, который безмятежно разглядывает рыбок, с отрешенным видом тюкая ногтем по стеклу.

И что самое удивительное, где бы ни коснулся стекла его палец, рыбки сбиваются в стайки и бойко пускают пузыри, пытаясь оказаться рядом. О такой функции аквариума не знает никто, включая и самого производителя. Все еще раздумывая над такой странностью, президент принял доклад офицера.

– Объекты доставлены, - просто сказал Анатолий.
– Провели их через наш третий тоннель, никто ничего не видел. Оба проверены, все чисто.

– Спасибо!
– скупо, но искренне поблагодарил Орлов, и добавил: - Теперь за дверь, выключайте всю аппаратуру, и свободны.

– Есть, - ответил Анатолий и быстро удалился, не желая заставлять шефа дважды повторять даже самый непонятный приказ.

Теперь Орлов более внимательно разглядывал своих гостей. То, что их оказалось больше одного, его не удивило, такую возможность он предвидел и даже упомянул в записке. Но какая же странная пожилая парочка к нему пожаловала! Академик Мельников первым вежливо поздоровался и пожал протянутую руку.

– Я вас слушаю, Борис Сергеевич, - довольно официально начал Орлов.
– Я уверен, вы понимаете, что эта встреча оплачена только вашим личным авторитетом и моим уважением к вашим заслугам. Иначе бы с вами говорили другие люди в другом месте. А сейчас вам придется очень убедительно все объяснить.

– Для начала, познакомьтесь, пожалуйста, - академик указал на «дедка».
– Это мой однокурсник, Иван Родин. Послание, что вы получили - его работа.

– Вы хорошо сохранились, - вежливо и без тени юмора ответил Орлов, пожимая «однокурснику» руку. Ого! Рукопожатие у странного «дедка» как бы не крепче, чем у самого Президента! Интересно, очень интересно! Орлов попытался вспомнить, мог ли он видеть этого человека раньше, но его четкая память на лица в этот раз промолчала. Совершенно отсутствует столь знакомое ощущение, будто это лицо ты уже где-то видел.

– На самом деле, я сохранился еще лучше, - загадочно ответил «дедок», не отпуская руку собеседника, и тут по его лицу словно прошла волна, полностью меняющая все черты. Исчезли седые волосы, превращаясь в густые каштановые прядки, морщинистый подбородок стал гладким и твердым на вид. Темные мешки и четкие морщины вокруг глаз исчезли, словно растворившись в коже. Даже одежда изменилась! Теперь перед Орловым стоит спортивный молодой человек лет двадцати пяти с пронзительно-ясным, оценивающим взглядом. Чем-то этот взгляд отдаленно напоминает самого академика Мельникова, причем сходство не родственное, а скорее духовное, интеллектуальное. Поразительно!

– Ловко, - спокойно сказал Орлов, не отводя взгляд. Страха он не испытывает, на покушение это не похоже, но куда деть любопытство?
– Значит, это именно вы хотите со мной поговорить?

– Простите за этот маскарад, Николай Витальевич, - совершенно молодым голосом произнес Иван Родин.
– Я расскажу, зачем он понадобился. Поверьте, мы не зря похитили у вас столько времени.

– Камеры выключены?
– вдруг спросил Мельников.

– Да, - подтвердил Иван до того, как Орлов успел сказать хоть слово.
– Видео выключили минуту назад. Только что вырубили и звук тоже.

– Откуда вы знаете?
– искренне полюбопытствовал Орлов, и замер, увидев, как в зрачках Ивана Родина разом вспыхивают фиолетовые ободки.

– Я это прекрасно вижу, иначе мы бы не разговаривали, - проинформировал Иван, и ободки в его глазах опять погасли.
– Давайте присядем, и я начну рассказ.

Сдвинув три кресла, они сели так, чтобы видеть друг друга. Орлов уже сейчас чувствует, что его жизнь может круто перемениться. Он чувствует, что этот странный Иван Родин, хоть и кажется вполне «своим», но есть в нем и что-то чужое. Скорее даже, не чужое, а другое, непривычное, непознанное. Но ничего угрожающего или негативного. В нем чувствуется, если угодно, бездна пространства и времени, как сказал однажды герой прочитанной им в детстве книги.