– Я сама не знаю, - Барсова попыталась выдать правдоподобную версию, не слишком откровенничая.
– Это еще до твоего прихода началось. Неспокойно как-то, и не знаю, отчего. А сегодня просто захотелось пройтись. Да и Джина попросила тебя отыскать.

– А почему неспокойно?
– совершенно серьезно спросила Лина.
– Можешь сказать?

– Не могу, - улыбнулась Альбина, мысленно приближая картинку Плеяд и включая максимальное усиление.
– У тебя никогда не было ощущения опасности прежде, чем что-то случится? Иногда задолго до того?

– Понимаю, - согласилась Лина.
– Бывает. Но сейчас… все еще много нового… Не знаю, на что реагировать. Хотя что-то чувствую.

Альбина и раньше обращала внимание на эту ее склонность говорить короткими фразами и максимально простыми словами. Во всяком случае, произношение поставлено почти идеально. Возможно, это какой-то ускоренный способ обучения языку, имеющий свои ограничения. Возможно, быстро научиться строить длинные витиеватые выражения не так просто.

– По крайней мере, с имплантами у тебя никаких проблем, - похвалила Альбина, осторожно «съезжая» с опасной темы.
– И с пониманием работы устройств тоже. Сейчас, в двадцать первом веке, это каждый умеет с детства. А представь, каково было еще лет сто назад? В наше время ничего сложнее телефона в обычной жизни не попадалось. Да и телефоны были совсем другие.

– А связь на расстоянии?
– заинтересованно спросила Лина.
– Ведь уже было такое?

– Радио, ты хочешь сказать, - подсказала Альбина.
– Эта технология как раз в это время начала выходить из детского возраста, но в каждом доме радио появилось не сразу. Вся эта техника была в виде тяжелых ящиков вот такого размера! И представляешь, каково после этого узнать про импланты? Понять и принять тот факт, что сложнейшая техника может быть не просто компактной, не просто миниатюрной, а жить внутри тебя! И общаться с этой техникой ты можешь только мысленно.

– Но ты смогла!
– чуть снисходительно улыбнулась Лина.
– Я слышала… к вам берут самых способных.

– Разумеется, смогла, - Альбина даже хихикнула от воспоминаний.
– Только не сразу. Слишком велик разрыв в привычках. Я долго не могла сосредоточить внимание и поймать «узор».

– Что за узор?
– не поняла Лина.

– То, что позже стали называть словом «интерфейс», - пояснила Альбина.
– Но в мое время этого термина еще не было, мы говорили «узор» и всегда понимали, о чем речь. А мне эта штука никак не давалась, я все время как бы скользила по поверхности, но погрузиться полностью не могла. Там такое приятное щекочущее ощущение получается, когда контакт не полностью устанавливается и импланты постоянно «мерцают», пытаясь зацепиться. Но Варвара меня все-таки смогла настроить на нужный лад.

– И сколько времени училась?
– Лине, похоже, стало по-настоящему интересно.

– С перерывами, где-то года два, - припомнила Альбина.
– Но это начальный этап, своих «демонов» я еще не умела собирать. И не представляла, на что реально способны наши импланты.

– Может, и сейчас не представляешь, - совершенно небрежно заметила Лина, а Барсова буквально кожей почувствовала ее снисходительный взгляд.
– Варвара сказала… что Рьялхи вам не доверяют. Не выдают всех секретов.

Альбина снова слегка напряглась. Нельзя отвечать сразу на столь коварную реплику. Она прибавила контраст картинки, и вокруг ярких точек «Семи Сестер» проступили голубоватые кружева отражательной туманности. Иван когда-то рассказывал ей, что туманность, в которую погружены Плеяды, это не остатки от формирования скопления, а просто сгусток пыли, случайно оказавшийся на пути и подсвеченный роем молодых звезд. Так, а теперь попробуем поддержать разговор.

– У меня нет иллюзий насчет секретов, - медленно сказала Альбина.
– Мы ничего не знаем о Рьялхи, а они про нас знают все. Возможно, они сейчас слушают наш разговор и делают какие-то выводы.

– Тебя это смущает?
– последовал риторический вопрос.

Альбина на несколько секунд повернулась к Лине и постаралась выдать реалистично-добродушную ухмылку.

– Главное, чтобы тебя это не смущало, - ответила она.
– Мы уже давно привыкшие. Все равно, поделать с этим ничего нельзя.

– Мне Варвара сказала, - все таким же, чуть снисходительным тоном сообщила Лина, - Что личные покои… не просматриваются. Ты в это веришь?

– Хочется верить, - со смешком призналась Альбина.
– Но как знать? Среди нас есть скромные люди, но стеснительных нет. Живем и надеемся, что за нами не все время подглядывают.

– Это не очень хорошо, - вдруг сказала Лина каким-то совершенно другим тоном.
– Но от нас ничего не зависит.

Это просто показалось, или девчонке такое положение тоже не очень нравится? И она сказала это совершенно искренне? Если так, то есть шанс на установление хороших отношений. Расслабляться нельзя ни в коем случае, но небольшую ответную откровенность можно выдать.

– Знаешь, - осторожно призналась Альбина.
– Я уже сто двадцать с лишним лет об этом думаю. Смотрю на небо, вот как сейчас. Как же мне хочется, наконец, встретиться с ними, поговорить. Узнать их не как безликих хозяев или «небожителей», а как друзей. Если это вообще возможно.