– Хрустальный шар! Настоящий хрустальный шар, - засмеялась Светлана.

Кажется, каминный зал, ей понравился даже больше, чем мне. Проводив её до спальни и пожелав добрых снов, я долго лежал, всматриваясь в потолок, и думал сначала об этой её игрушке, хрустальном шаре, с домиками или фигурками внутри и обязательно снегом. А потом...

Раз она разрешила называть её коротким именем, я захотел придумать своё. Известное только нам двоим. И больше всего мне понравилось Вета. И свет, и запрет, и что-то такое, словно мир вокруг вот-вот пробудится.

Утром я первым делом пошёл в свою спальню, но издалека увидев раскрытые двери, решил, что Вета спустилась на кухню. Ведь дорогу туда она запомнила ещё вчера. И оказался прав. Поздоровавшись, я получил возможность сразу узнать, понравилось ли новое имя Моей.

Вета совершенно не скрывала эмоций. Наши же самки либо сохраняли безразличное выражение на лицах, либо позволяли себе лёгкую насмешку.

– Необычно, но мне нравится, - словно пробовала на вкус это имя Моя.

– А что ты делаешь?
– спросил я, направляясь за ковшиком и зёрнами мерге.

– Пытаюсь собрать завтрак, - показала она на большую жаровню.
– Сложно, когда привычных вещей и продуктов нет под рукой. Я отрезала немного мяса, хотя этой саблей проще себе что-нибудь отрезать. И даже смогла настругать это вроде как тонкими полосками. Нашла у тебя лук, но рискнула его кромсать. Зато яйца вполне себе узнаваемы, и прекрасно бьются без неожиданных сюрпризов. У Лизы, с луком и помидорами, это выходит вкуснее, но придётся обойтись просто яичницей с мясом. А что это за запах? Это что, кофе?

– Мерге. Зёрна этого кустарника обжаривают, перемалывают, как я сейчас, а потом варят в ковшике. На углях. Тебе он знаком?
– улыбаюсь я.

– Здесь есть кофе. Я сейчас просто расплачусь, - признаeтся она.
– А сливки и сахар есть? Пожалуйста, скажи, что есть!

– Поставлю мерге на угли, и у меня будет пара минут, чтобы достать сладкий песок из полки и твои сливки.
– Улыбаюсь я.

Её это кофе со сливками и сахаром мне показался слишком уж мягким и не таким бодрящим. Но для самочки в самый раз. Зато Вета была в восторге! Она смаковала каждый глоток.

– Не знаю, как эта твоя яичница может быть ещё вкуснее, - признался ей я.
– Никогда такого не пробовал.

– То есть никогда? А как же ты ел яйца?
– улыбается Вета.

– Я их пил. На завтрак. Штук десять-пятнадцать.
– Пожимаю плечами я.

– А в смяточку? Не варил?
– она смотрит на меня так, словно я упустил что-то важное, как будто меня несправедливо обделяли чем-то.

– А их ещё и варят?
– удивился уже я.

– Когда мы сегодня решим сделать перерыв во время уборки, я обязательно тебе сварю несколько штук. Это даже я умею.
– Пообещала мне в ответ Моя.
– С ума сойти, варёные яйца вдруг попали в разряд высокой кухни.

– А ты точно решила, что мы всё-таки будем убираться?
– переспросил я.

– Знаешь, это странно, но мне кажется, что дому понравилось, когда я вчера убиралась в твоей комнате.
– Призналась она.

– Это тебе только кажется. Этот замок не живой, в отличии от моего родового замка. Вот окажешься там и сразу почувствуешь разницу.
– Ответил я.
– Мне надо ненадолго отлучиться, буквально пара часов. А потом приступим к уборке и к перерывам в ней. Да твою ж...

Поднимаясь, я врезался в угол забытой дверки одной из полок.

– Голову не пробил?
– заволновалась Вета.

– Нет, но третий рог сейчас вырастит!
– прижал я место удара.

Глава 12.

Имарат.

Взяв с пары обещание, что она останется на защищённой территории замка, я опустил защиту и поспешил исполнять задуманное.

Домой я вернулся даже раньше обещанных двух часов. Сначала хотел просто толкнуть двери, но потом решил постучать. Вета почти сразу открыла, было видно, что ей скучно, но она послушно сидела в спальне.

– Я хотела начать разбирать комнату с подарками, но решила, что лучше это сделать вместе с тобой. Потому что даже про часть вещей я не могу сказать, что это вообще такое.
– Сразу поделилась она.

– Слушай, - осмотрелся я.
– Комната очень странно выглядит.

– Хуже чем раньше?
– спросила Вета.

– Нет, но панели на стенах были матовыми, а сейчас блестят. Шторы, я точно помню, всегда были тёмно-серые. А сейчас оказывается, что они просто очень глубокого зелёного цвета. И камни, из которых выложен камин...
– перечислил я изменения, которые бросались в глаза.