А пока самое темное время – время перед рассветом. Кромешная тьма, вдох…

Вдох и первый крик. Я оповестила мир о своем появлении.

Много лет назад, в далеком 1985 году мое рождение сделало несколько человек очень счастливыми. В то апрельское утро в городе N на одну девочку стало больше. Мои такие молодые мама и папа, влюбленные друг в друга, радовались дочке.

Но больше всех меня ждали моя бабуля и тетя. Подаренные небесами, они стали моими ангелами-хранителями. Всю мою жизнь они осторожно несли меня на своих крыльях. Сначала в этом мире, когда я была совсем малышкой, а сейчас уже в другом, соприкасаясь со мной душой и сердцем. Именно они радовались моему рождению больше всех других, именно они оберегали меня и заботились, что делают и по сей день.

7 дней родители называли меня девочкой, и только через неделю тетушка нарекла Леной, потому что мама и папа все это время не могли определиться: Люба я или Оля. Во взрослой жизни этими двумя именами меня часто будут называть знакомые, как бы ненамеренно путаясь и извиняясь. Случайности не случайны.

5 месяцев проголосив, я замолчала после какого-то ритуала выкатывания в бане на полнолуние. Так поведали мне позже, но должного внимания я этому не уделила. А главное, что на долгие годы я заткнулась. Все последующее детство была тиха и спокойна. Настолько, что старший брат заметил существование сестры только в мои 14 лет. Я часами могла оставаться одна, я никогда не плакала, я спала во время музыки и танцев в уголке дивана, а проснувшись утром, одна сидела и играла, ожидая, когда встанут родители. Я тихо боялась, я тихо жила и даже тихо думала.

Это странно, ведь мне никогда ничего не запрещали, меня не ругали и не осуждали. У меня всегда было право выбора. И это очень ярко отразится позже в моих будущих поступках и принятии решений.

Тогда у меня было детство как детство, без телефонов, с мальчишками, с надуванием через соломинку лягушек, с собиранием божьих коровок в спичечный коробок, с головастиками в пруду, с жуками в руках и коркой ржаного хлеба с маслом и солью. Но я его практически не помню.

Иногда уже сейчас я обернусь от казалось бы знакомого скрипа калитки или вздрогну от похожего звука поворачивающегося ключа в замке. Мои видения всплывают совсем неожиданно. Вот меня совсем маленькую мама заворачивает в бане в огромное полотенце и передает в крепкие руки папы. Он бережно несет меня через улицу в дом к теплой печке. Вот тетя крошит хлеб и заливает молоком, готовя самую вкусную тюрю на свете. Я вижу со спины бабулю, стоящую лицом к своему алтарю с иконами и монотонно молящуюся. Иногда я вижу во сне дом, в котором прошло мое детство и где я знала каждый сантиметр. Вот я иду по мощеной дорожке, открываю хлипкие ворота и в этот момент вся картинка рассеивается. Я просыпаюсь. Сон часто повторяется и заканчивается всегда одинаково, небытием…

Мои отрывистые воспоминания для меня как незримая ценность. Иногда возникают моменты, когда я ощущаю даже запах, слышу слова и оказываюсь как будто на секунду там, но все быстро исчезает и покрывается пылью прошлого. Как всполохи молний эти видения в моей голове, которые резко пропадают и не дают собой насладиться. «Эй!» – кричу я им, а потом возникает мысль, что прошлое прекрасно, оно – хранитель вечности, но я испытываю любовь к настоящему и будущему, возможно поэтому копаюсь в прошлом редко и уж точно сильно не печалюсь по этому поводу.

А самые важные обрывки фраз и воспоминаний сохранены в моей голове, они тихим эхом отдаются сейчас. В каждом всполохе калейдоскоп эмоций, который потом стал складываться в картину под названием Женщина. Этот холст рисовался мазками, а не строгими правильными линиями. И вся гамма чувств прослеживалась в этом искусстве жизни, каждый штрих отражал часть моего мира, от самого маленького в моей деревне до всеобъемлюще прекрасного на берегах Бали, Мексики, Индии…

Вот немного воспоминаний из детства.

90-е голодные годы. Рушилась вся иллюзорная стабильность. Взрослые иногда не знали, чем кормить своих детей. Тогда мы были слишком малы, чтобы понять всю трагедию происходящего, а они убивали здоровье, чтобы хоть как-то вырастить нас. В тот день, день своего рождения, я проснулась от поцелуев родителей и смеха брата, они практически на последние деньги купили мне подарки и радовались со слезами на глазах моему детскому счастью. Это были просто игрушки, но слишком важные для меня в тот момент. Родители не забрали у меня детство, они делали все возможное, чтобы оно потом мне вспоминалось именно такими моментами.