— А вам сколько лет, юноша? Мне кажется, вам нет двадцати одного! — наконец произнёс барон.

— Если бы ваше предположение оказалось верным, разве меня пустили бы в столь уважаемое заведение? — произнёс я это совершенно беспечно и без агрессии, что настроило сидевших за столом, за мою кандидатуру.

— Полноте, барон! В «Молли и Блум» очень жёсткие правила, и я не помню ни одного раза, чтобы администрация что-то нарушила! — вмешался усач.

— Я тоже считаю, что молодой человек и его прекрасная дама, нашей компании пойдут исключительно на пользу! — лысеющий пухляш с трудом отвёл похотливые маленькие глазки от Герды.

Так, мы оказались за одним столом с бароном Морозовым и его женой. Когда мне принесли фишки, то лысый и седой округлили глаза, а барон сжал губы в тонкую линию.

Двести тысяч — очень приличная сумма для игры в покер, даже для аристократов.

— А разве вы не должны бегать по городу в поисках денег, чтобы вернуть мне долг? — язвительно прошипел Морозов.

— Барон, я именно этим и занимаюсь! — беспечно бросил я.

— Вы знакомы? — усач удивлённо перевёл взгляд с меня на Морозова.

— Лично нет. Но нас связывают некие обязательства… — туманно ответил барон.

— Простите, я забыл представиться! Граф Клемент Аристархович Демидов.

Я подумал о разглашении деталей требования со стороны Морозова, но такой поворот привёл бы с высокой долей вероятности к конфликту и скандалу. Это, в свою очередь, означало, что никакой игры не будет! Вместо этого я как ни в чём не бывало, обронил:

— Полно вам, Барон, не стоит портить вечер себе и вашим компаньонам по столу, финансовыми вопросами! — улыбнувшись барону, я как можно более добродушно добавил, — Давайте лучше сыграем!

— Я тоже не прочь сыграть! — поддержал меня усач, — Меня зовут Викентий Витальевич Ануфриев, я граф, как и вы, молодой человек!

Викентий протянул мне руку, и рукопожатие у седого графа было твёрдым и жёстким, каким и, должно быть, у настоящего мужчины!

— Давайте уже начнём, — подтвердил своё намеренье лысый. — Я, кстати, не аристократ, но заявляю без лишней скромности, один из лучших адвокатов Москвы! Ваш слуга заезжал ко мне, но никто не перезвонил… Василий Петрович Гречкин, к вашим услугам!

— Рад знакомству, Василий Петрович. Возможно, я вам действительно позвоню!

Барон скривился от наших разговоров и, поняв, что выгнать меня из-за стола не выйдет, сдался.

— Ну раз большинство выступает за игру… — Морозов скривился и ещё раз взглянул исподлобья на меня, — то, как я могу возражать? Играем!

Если говорить откровенно, то в покер я играл давно, с друзьями и толком не помнил нюансов. Да, я что-то прочитал перед поездкой в казино, но это не может закрыть пробелы, получаемые с опытом. Но на самом деле мне это было на руку. Так как я планировал свалить всю работу по ограблению Морозова на Герду. А до этого мне даже не придётся изображать новичка.

Поймав взгляд жены Морозова, я на миг смутился. Женщина явно смотрела на меня с вполне определённым интересом. Это, конечно, приятно, но в мои планы адюльтер не входил.

Вот только меня смущало не это! А то, как жена Морозова была одета. На женщине отлично сидело обтягивающее платье, подчёркивающие её фигуру, но выглядело оно неновым. Не так выразился, платье казалось самую малость заношенным. А на шее висело очень элегантное и утончённое колье, но какое-то старомодное. Что-то мне подсказывало, что на такие вот выходы в свет надевают другие украшения: кричащие, сверкающие, модные, в конце концов. И одеяние баронессы Морозовой наводило меня на определённые мысли.

Игра шла своим ходом. Я сливал потихоньку деньги, хотя от суммы в двести тысяч оставалась львиная доля. Совершать ошибки и глупости, как раз и входило в мою стратегию. И это всех устраивало, включая Морозова.

Герда ушла пудрить носик и, вернувшись, покачала головой. Расшифровывать было не нужно, её дар молчал. Время бежало, и от двухсот тысяч остались сто пятьдесят. Я потихоньку вникал в то, как идёт игра, все эти «колл» и «пасс» стали понятными и привычными. И начал замечать некоторые особенности поведения Морозова. Барон облизывал губы и выбивал простенькую мелодию на игральном столе пальцами, когда к нему приходила хорошая карта. А вот когда карта оказывалась плохой, барон играл желваками, а его губы, напротив, превращались в тонкую линию.

Гречкин сделал ставку на всю сумму, на хороших картах, но проиграл. И почти все деньги пухляша перешли к Морозову. Усач продержался дольше — где-то на час двадцать, у меня к тому времени оставалось около восьмидесяти тысяч. Мы с Морозовым остались вдвоём. Герда уходила пудрить носик ещё три раза, и всё безуспешно.

Я же начал изображать азарт и охотно повышал ставки и принимал их, даже когда карты были откровенно слабыми. Морозов был просто счастлив. Он то и дело говорил:

— Дорогая, мне сегодня чертовский везёт!