И снова ее чувства ожили. Она могла слышать шепотки, страхи, жалобы, крики всех вокруг нее. Она чувствовала вкус смерти в воздухе, чувствовала вонь от тел, которые начинали разлагаться. Она могла видеть мух, жаждущих поесть.

Из палатки Зорики вырвался свет, становясь сильнее с каждой секундой, отчего у Тиннстры разболелась голова. Девушка выздоравливала, ее магия возвращалась, и это было хорошо. Однако они были неправы, возлагая столько надежд на плечи ее дочери. Тиннстра должна была делать больше. Быть больше. Помогать больше.

Милостивые Боги, они победят, так или иначе. Она победит. Она была убийцей. Настоящей убийцей. Быть хорошим было недостаточно. Этого никогда не было достаточно. Рааку знал это — вот почему он создавал монстров. Что ж, она тоже могла играть в эту игру. Она будет чудовищем.

Вода Чикара текла по ее венам. Она должна была верить в это, позволить этому делать свою работу, и когда придет время, она будет готова. Она тоже может стать Богиней.

Хасан приблизился, пробираясь через трупы:

— Тиннстра.

Она встала, зная, какие новости он принес. Она позволила воде Чикара ожесточить ее душу:

— Да.

Хасан на мгновение отвел взгляд, чувствуя себя неловко:

— У меня есть итог.

— И? — Вода Чикара подавила ее слабость, превратив голос в камень, а сердце — в скалу.

— Чуть более трех тысяч убитых, еще тысяча двести слишком ранены, чтобы сражаться, и почти столько же с ранениями, но в достаточно хорошей форме.

Тиннстра подсчитала:

— Наша армия сократилась до шестнадцати тысяч?

— Да.

— Милостивые боги. — Восемь дней назад их было сорок тысяч.

— Люди Раласиса восприняли это довольно тяжело. Большинство погибших — мейгорцы, — сказал Хасан. — Их сожжение задержит нас на долгое время и сократит те запасы, которые у нас остались.

— Ничто нас больше не задержит, — сказала Тиннстра. — Разве ты еще не извлек урок из своих ошибок? Я извлекла.

— Что?

— Отправь раненых обратно в Киесун. Остальным нужно быть готовыми двигаться дальше как можно скорее.

— Королева...

— Скоро будет готова. — Тиннстра проверила палатку Зорики. Аура ее дочери светлела, к ней возвращался цвет. — Мы отправляемся сегодня — во второй половине дня.

— Мы не можем этого сделать. Нам нужно позаботиться о раненых и мертвых.

— Мы их оставляем.

— Но...

— Жители Анджона погибли из-за того, что вы оставались на пляже после того, как мы высадились в Джии, «заботясь о раненых и мертвых». Трата большего количества времени на трупы в Анджоне дала Черепам время подготовиться к нападению прошлой ночью. Так что нет, оставаться здесь — не вариант.

— Войскам это не понравится.

— Они солдаты. Они выполняют приказы. Проследи, чтобы они их выполняли.

Хасан покачал головой:

— Ты действительно изменилась, так?

— Возможно, тебе тоже пора это сделать, — сказала Тиннстра, оставляя шулка стоять там. Она была более резкой с Хасаном, чем намеревалась. Именно вода Чикара сделала ее такой. Она это знала. Поддерживать беседу в разгар суматохи было все равно что пытаться зажечь фитиль во время урагана. Но она говорила правду. Эгрил показал им, что в этой войне нет места слабости. Нет времени на соболезнования. Убей или умри. Траур может подождать до тех пор, пока не погибнет последний Череп. Чем скорее такие, как Хасан, поймут это, тем лучше.

Я — ураган. Я — сила, которую Эгрилу не остановить. Я найду способ победить.

Боль в голове усилилась, когда она приблизилась к палатке Зорики, но это было не более чем напоминанием о том, что нужно сделать. Боль была приятной. Боль была правильной. Боль сигнализировала о переменах. Боль делала ее сильной. Боль делала ее чудовищем.

Вокруг палатки, как всегда, собралась толпа. Они стояли на коленях кругами, склонив головы, молясь, в то время как другие смотрели на палатку немигающими глазами. Тиннстра заметила, что некоторые из них также нарисовали белую звезду на своих доспехах. Это было что-то новенькое.

Зорика была ногах и застегивала доспехи, когда Тиннстра вошла в палатку. Ее окружал вихрь красок, и Тиннстре пришлось яростно заморгать, чтобы прояснить зрение.

Аасгод сидел на табурете, выглядя на сто лет старше, чем днем ранее. Порез на его голове закрывала повязка, но это только подчеркивало, насколько неуместным он был. Его аура была бледным отражением ауры Зорики. Искра рядом со звездой. Было трудно вспомнить, почему пятнадцать лет назад она боялась мага — сейчас мужчина перед ней был далеко не исключительным. Конечно, тогда она боялась всего. Даже пробуждение к новому дню наполняло ее ужасом.