Он что, только что проделал рутину «До-ты-знаешь-кто-я-есть»? Как странно. Он был буквально… ну, я собиралась сказать «никто», но это было неправильно. Для меня он был многим.

— Так куда мы направляемся, партнер? — Я протянула Риггсу свой мизинец.

— В самое романтичное место в мире. — Он переплел свой мизинец с моим, покачиваясь на руках, и сделал еще один глоток пива. — Заброшенная тюрьма.

У Фелисити Циммерман был угловой офис в одном из самых блестящих небоскребов Манхэттена. Она была безумно привлекательной женщиной лет сорока и обращалась с нами так, словно мы были членами королевской семьи. Она сказала, что будет держать нас за руки на протяжении всего процесса: сначала подаст документы на визу CR1, а затем, через две недели, на грин-карту.

Она заполнила с нами форму I-130A и сказала, что отправит ее из своего офиса и потянет за ниточки своих друзей в иммиграционной службе. Все это звучало очень обнадеживающе и ужасно дорого.

Фелисити объяснила, что, поскольку Риггс является заявителем, ему не придется самому присутствовать на собеседовании, но будет прекрасно выглядеть, если он будет сопровождать меня, когда придет время.

— Оптика — это главное. — Она посмотрела между нами, установив зрительный контакт, чтобы убедиться, что мы согласны. — А поскольку все, что вы подали в I-130A, было подано совсем недавно, установление прочных отношений и появление мистера Бейтса вместе с вами успокоит офицера, принимающего решение. Даже если он не сможет присутствовать на собеседовании.

— Прекрасно, — сказал Риггс. — Я обязательно приду.

В конце часа я спросила Фелисити, сколько она берет. Наверное, мне следовало начать с этого вопроса, но я не хотела волноваться всю встречу.

— Девятьсот в час. — Она улыбнулась.

— Центов? — Я надеялась.

Риггс засмеялся. Я хныкала. Когда мы вышли из ее кабинета, он похлопал меня по спине.

— Не волнуйся, Поппинс. Мы продадим твои органы на черном рынке.

ДАФФИ

Риггс не шутил.

Заброшенная тюрьма не была эвфемизмом для чего-то другого.

Это было действительно то место, куда он меня отвез.

— Это…? — У меня перехватило дыхание. Я приложила руку к сердцу, но оно пыталось вырваться из груди и убежать, как и положено остальной части меня.

Мы с Риггсом находились на севере штата, в Северо-восточной тюрьме, где он уже сделал сотни снимков жутких кухонь, оголенных стен, кишащих крысами коридоров и грунтовых дорог. Сейчас мы находились в особенно маленькой комнате, и я стояла перед креслом смешного вида, проводя пальцами по его подголовнику.

— Электрический стул? — Риггс присел на одно колено с фотоаппаратом в руках, фотографируя кресло. — Ага. Это Старина Спарки, точно. А теперь выйди из кадра, Поппинс.

Я задохнулась, отпрыгнув назад.

— Чушь. Я дотронулась до него.

— Ты ведь знаешь, что он больше не подключен к розетке? — Он переместился в другой конец комнаты, чтобы сделать снимок под другим углом.

— Ну и что? Я трогала его, Риггс. — У меня началась гипервентиляция. — Люди умирали на этой штуке. Их глаза выскакивали, пока они сидели здесь.

— Это миф, малышка.

— Правда?

— Они закрывали глаза, чтобы не кататься по полу и не пугать всех. — Он щелкнул жевательной резинкой, заняв позицию на другом конце комнаты, его камера щелкала. — Кроме того, не похоже, что после того, как ты до него дотронулась, призрак жутко выглядящего казненного убийцы будет преследовать тебя.

— Кажется, меня сейчас вырвет. — Я схватилась за живот.

— Я вижу здесь какую-то тематику. — Риггс захихикал. — Тебе стоит провериться на рефлюкс.

Бормоча что-то невразумительное в его адрес, я создала больше пространства между креслом и собой. Кресло было прикреплено к полу, его красные виниловые накладки все еще оставались нетронутыми, контрастируя с окружающими его руинами.

Минуточку. Красные виниловые накладки…

Это было парикмахерское кресло.

Я поспешила к Риггсу и шлепнула его по плечу. Плечо уже дрожало от едва сдерживаемого смеха, заставляя камеру трястись в его руках.

— Ты ублюдок!

— Да ладно! Как говорит каждый мудак, который заслуживает того, чтобы его посадили за решетку за изнасилование, — ты сама этого хотела. — Он хмыкнул, выпрямляясь.

— Как и они, ты заслуживаешь кастрации. — Я толкнула его в грудь.

Он схватил мое запястье и поцеловал его с внутренней стороны, в то чувствительное место, где брызгают духи.

— Это очень удобно с твоей стороны, Дафна.

Дафна?

— Как удобно? — Я подозрительно посмотрела на него.

— Ты используешь товар, а потом выбрасываешь его. — Он протянул мне спину. — Возьми мой рюкзак. Давай сделаем еще снимки этих ржавых трубопроводов. Они были классные.

Я взяла его тяжелый рюкзак и пошла за ним. Риггс заставил меня поработать за те пять часов, что мы провели вместе. Если я думала, что он даст мне денег бесплатно, потому что ему было жаль меня, то я сильно ошибалась. Я устанавливала зонтики-отражатели, носила его оборудование, расчищала места, которые он хотел сфотографировать, приносила ему воду, возила из тюрьмы в тюрьму и вела карту всех мест, в которых мы побывали, — названия, комнаты, история — все, что угодно.