— Если ты собираешься придираться к пустякам, то остается фактом, что ты не поймал меня с ним в Кап-ис-Тра.

— Это верно, но когда я заберу тебя домой, оно будет на тебе.

Ее глаза сузились.

— Тогда я оставлю его здесь.

— Нет, не оставите, — вмешался Фалон, — хотя меня не беспокоит, если это и оружие. Но что вам определенно нельзя оставлять здесь, так это связь с вашей Мартой, которой я запретил говорить…

— Давай кое-что выясним сейчас, воин, — прервала его Марта. — Ты запретил не мне, а Шани. И это все, что ты мог сделать, потому что мною нельзя командовать, и тебе это известно. И как долго ты намерен проявлять недовольство мною и моей Тедрой только за то, что мы защищали твою подругу жизни тогда, когда ты еще не имел такого права? Неужели ты хотел бы, чтобы какой-нибудь едва знакомый воин проскользнул в ее комнату среди ночи?

Фалон залился краской, заметив неодобрительный взгляд Чаллена. Шанель в этот момент нисколько его не жалела.

— Теперь ты видишь, что происходит, когда ты выступаешь против Марты, воин, — сказала она.

— Ты снова разговариваешь со мной, Шанель? Она пожала плечами.

— Благодари за это мою мать. Она уговорила меня не сходить с ума.

— Хотел бы я знать, из-за чего ты злилась, Шанель? — спросил Чаллен.

Шанель пожалела о том, что открыла рот. Но ей не пришлось отвечать.

Это сделал Фалон.

— В этот восход я посчитал необходимым наказать ее, — нисколько не смущаясь, ответил он.

— А! — кивнул Чаллен. — Сейчас у меня возникла такая же необходимость с моей собственной женщиной.

— Мое дитя страдало! — прорычала Тедра. — И для меня не существовало запретов. Я должна была сама увидеть, что произошло, и понять, что заставило Фалона так поступить. Я не буду наказана за это, воин.

— Будешь! — пообещал Чаллен. — Если ты считала, что она в нас нуждается, то должна была прийти ко мне. Вместо этого ты пренебрегла мною и отправилась сюда, где все еще нежелательна. Я вообще не вижу оснований для твоего появления здесь, так что… Шанель, почему ты носишь эту одежду?

От такого неожиданного перехода Шанель захлопала глазами.

— Здесь все женщины так одеваются, папа. Они также носят мечи. Если ты посмотришь, как здесь живут, ты удивишься, насколько они отличаются от нас — в некоторых отношениях, конечно. — Она испытующе посмотрела на своего друга жизни. — Фалон!

Он прекрасно понял, чего она хочет. Фалон предпочел бы, чтобы она не ставила его в затруднительное положение, но в данной ситуации он готов был соглашаться с ней во всем, лишь бы наладить отношения.

Фалон взглянул на Чаллена.

— Пока вы здесь, шодан, я хотел бы пригласить вас и вашу подругу жизни нанести нам визит.

— Это смело, — заметил Чаллен, вызвав смех у Фалона и еще один сердитый взгляд своей подруги жизни.

— Не надо, воин, — проворчала она. — Всего один маленький вызов, который Фалон и не принял всерьез, а ты даже не позволяешь мне урегулировать отношения. Думаю, что мы уже достаточно поиграли в игру «Тедра — плохая девочка». Я согласна с тем, что он стал другом жизни нашей дочери, и, пока он держит свое обещание сделать ее счастливой, он не должен беспокоиться, что я возобновлю свой вызов. А если оставить в стороне наказания, которые Шани заслужила, то он это обещание держит. Так что дай мне возможность выйти из боя, пока я действительно не взбесилась.

Золотая бровь приподнялась.

— Значит, все эти дни твой гнев был не настоящим?

— Даже ничего похожего.

— Тогда нам придется припомнить неуважение, связанное с твоим ненастоящим гневом, который мы терпели для поддержания спокойствия.

— Ну ладно! — огрызнулась Тедра. — Иди вперед и не останавливайся! Но когда моя потеря вызова кончится, воин, то, поверь, я постараюсь расквитаться.

— Этого и следует ожидать от женщины-воина, — ответил Чаллен. — Однако лучше припомни, как тебе всегда было трудно расквитаться, и не из-за недостатка возможностей, а из-за недостатка подлинного желания. Ты ведь не можешь допустить, чтобы пострадала твоя единственная любовь, чемар.

— О, заткнись!

Шанель была довольна тем, что Фалон уступил и позволил ее родителям остаться на несколько дней. Это было все, на что согласился отец, так как через неделю в Ша-Ка-Ра должны были приехать его собственные родители. Даже Тедра не возражала против такого решения, так как любила его родителей, особенно мать, и относилась к ней как с собственной матери, которой у нее никогда не было. Если Тедра на что-то и жаловалась, так это на то, что Чадар и Халесте Лу-Сан-Тер никогда надолго не задерживались в Ша-Ка-Ра. Чадар был Стражем Времени, и это означало, что он должен был много путешествовать по стране в поисках важных событий, достойных отражения в хрониках. А Халесте, естественно, ездила вместе с ним. Шанель гадала, разрешит ли ей Фалон отлучиться домой хотя бы на несколько часов, чтобы встретиться с бабушкой и дедушкой, пока они будут в Ша-Ка-Ра.

Если она собиралась об этом просить, то сегодня был как раз подходящий день. После того как она получила разрешение на то, чтобы заниматься обучением Древана с помощью учебной консоли владению мечом, а также на транспортировку в дом Фалона ее фембая,

Шанель пришла к выводу, что о чем бы она сегодня его ни попросила, отказа не будет. Ее друг жизни явно испытывал угрызения совести из-за того, что сделал. Его преследовало не чувство вины, так как он считал, что был прав, а чувство сожаления. Это толкало его на уступки.