«Нам придется подождать официального решения, но ему грозит дисквалификация на двадцать пять игр и крупный штраф. С таким заранее обдуманным ударом он больше никогда не должен играть. Он мог убить его, чёрт возьми.»

Я

«Как Джон?»

дЖЕНСЕН

«Когда мы услышали новость о том, что Зак всю ночь будет находиться под сильным обезболивающим, он ушел из больницы. Я пытался поговорить с ним, но… Не похоже, что он в порядке. Как будто он винит себя в том, что произошло.»

Я начинаю паниковать, гадая, в каком состоянии сейчас мой парень.

Я

«Где он?»

дЖЕНСЕН

«Он ни с кем не будет говорить. Просто подожди. Возможно, он вернется, как только у него прояснится в голове.»

Я хочу позвонить ему, но останавливаю себя. Интуиция подсказывает мне, что ему нужно побыть одному, и я дам ему это пространство. Даже если мне это невыносимо, я не могу выйти ночью и обыскать каждое здание, пока не найду его.

Было четыре часа утра, когда дверь в наш номер открылась, и я услышала глухой удар, а затем…смех?

Откидывая одеяло, я вскакиваю из кровати.

— Джон, это ты? — спрашиваю я.

Я нахожу его склонившимся над консольным столиком, в полубессознательном состоянии, от него разит выпивкой. На полу осколки от вазы, которую он, должно быть, опрокинул, а его светло-серая толстовка с капюшоном разорвана и покрыта пятнами, как будто он несколько раз падал, его брюки в таком же состоянии.

Но когда я вижу его глаза, моё сердце разрывается на части Опухшие, красные и совершенно пустые. Он определенно здорово потрудился над собой, напившись до беспамятства.

— Джон, малыш, что ты с собой сделал? — пытаюсь усадить его за плечо, но он лежит мертвым грузом.

Услышав мой голос, он поворачивает голову в мою сторону, и на его губах появляется слабая улыбка.

— Тыыыыыыы лювишь миня, Ангел? — его язык заплетается, но я смола разобрать слова, хотя и с трудом.

— Давай сейчас не будем об этом, ладно? — отвечаю я. — Давай просто уложим тебя в постель.

— Ты значииш для меняяяя всёёёёё.

— Я знаю, детка. Ты для меня тоже. Можешь пройтись со мной?

Я пытаюсь стащить огромное тело Джона со стола-консоли, но я тут же падаю на пол, а Джон падает вперед, на меня. Я чувствую острую боль в левом запястье, когда пытаюсь смягчить падение.

— О, чёрт.

Я оглядываюсь и вижу, что он полностью отключился. Я почти уверена, что в какой-то момент его вырвет, поэтому я отмахиваюсь от боли и переворачиваю его на бок, затем беру несколько запасных одеял и подушек и кладу их на пол. Я подкладываю одно одеяло под Джона и поддерживаю его подушкой, затем заворачиваю нас в другое одеяло и обнимаю его огромное тело сзади.

Проходит несколько минут, и его дыхание начинает выравниваться. Беря его руку в свою, я переплетаю наши пальцы, как Джон делал со мной так много раз раньше. Я знаю, что завтра он не вспомнит моих слов, но, когда я шепчу их ему на ухо, я надеюсь, что на каком-то подсознательном уровне они найдут отклик в нём.

— Ты достойный Джон, и ты значишь всё для стольких людей, особенно для меня. Ты изменил мою жизнь, и я люблю тебя.

Я засыпаю, чувствуя себя комфортно, зная, что он здесь, со мной в безопасности.

НЕДЕЛЮ СПУСТЯ

— Мы сможем разобраться со всем этим ближе к пасхальным каникулам, но я не могу дождаться встречи с тобой, мам. О, может быть, мы наконец посетим Ванкувер. Если желудок Лиама выдержит переправу. Его тошнит от одного вида открытой воды, — хихикает Дарси.

Я смеюсь в трубку, пока шинкую овощи для традиционного британского воскресного обеда, который готовлю для родителей Джона и Адама. Я выбиваюсь из графика, а Джона всё ещё нет дома. Он опаздывает больше чем на час, и от него нет никаких вестей.

— У него никогда не было крепкого желудка. Помнишь, как Джек заболел на Рождество и стал белее простыни?.

Она хихикает ещё громче.

— Да, помню. Наверное, правильно, что он изучает архитектуру, а не медицину.

— Очень правильно.

— Как дела с Джоном? Ты полностью переехала и обустроились?

Я останавливаюсь и зажмуриваю глаза. Держи себя в руках.

— Да, всё здорово. Я как раз готовлю для воскресного ужина; к нам приедут его родители и Адам… — я смотрю на свои умные часы и вижу изумрудный ремешок, который купил мне Джон, — ещё одно напоминание о мужчине, в которого я влюбилась, но который отсутствовал в моей жизни последнюю неделю. — О, чёрт, минут через тридцать. Милая, мне нужно идти, но я позвоню тебе позже, хорошо? Люблю тебя.