Во второй половине мелового периода началось освоение ящерицами морских просторов. Дождавшись, когда океан освободится от ихтиозавров и грозных плиозавров, они примерно 80 млн лет назад заняли место последних. Предшествующие 15 млн лет эти рептилии «привыкали» к морской среде: длинные кости конечностей укорачивались и уплощались, а пальцы, наоборот, удлинялись. В итоге они стали самой быстро эволюционировавшей группой мезозойских чешуйчатых – мозазаврами (Mosasauroidea; название происходит от реки Маас во Фландрии, где в 1770 г. при деятельном участии местного врача Йоханна Леонарда Гоффманна было открыто «месторождение» этих ящеров). Однако, в отличие от других морских рептилий, они не стали расставаться с чешуей (их кожные покровы совершенно неотличимы от таковых современных варанов), обошлись без дополнительных пальцев и спинного плавника и, возможно, даже нести яйца на пляжах не разучились. Во всяком случае, единственное необычное позднемеловое яйцо в кожистой (когда-то) оболочке из Антарктики очень напоминает таковое большого варана; масса яйца оценивается в 6,5 кг.

Но «не отказались» – не значит, что все оставили как было. На чешуе появились продольные ребрышки, снижающие лобовое сопротивление. Сами пластинки были усилены костной подложкой – они годились и для улучшения гидродинамических характеристик тела, и для его защиты. Ласты у мозазавров образовались вокруг длинной за счет умеренной гиперфалангии и растопыренной «пятерни». Кольца трахеи окостенели, чтобы ее не сдавливало при погружении, а чувствительная к перепаду давления барабанная перепонка обызвествилась (да и звуки в водной среде так лучше воспринимались). Судя по уходившему вниз (почти как у ихтиозавров) конечному отделу позвоночника и обильным следам соединительной ткани в этой части скелета, у них могла «отрасти» верхняя хвостовая лопасть. Все это позволило мозазаврам войти в когорту крупнейших морских обитателей Земли. Только нижняя челюсть у мозазавра Гоффманна (Mosasaurus hoffmanni) вытянулась на 1,7 м (были и помельче – с челюстью 13 см длиной). Плавали они, отталкиваясь хвостом и подруливая ластами, как ихтиозавры; ныряли глубоко, как плезиозавры. Особенно поражают разнообразием их зубы: и ребристые конические, и загнутые с режущим краем, и уплощенные морщинистые, словно у скатов, и похожие на отвертку-звездочку для танка, и много какие еще (рис. 26.4). Это значит, что разные виды мозазавров были очень разборчивы в пище, сосредоточившись кто на донных раках и морских ежах, кто на рыбе и головоногих моллюсках, кто на черепахах и плезиозаврах. Увы, вместе с последними исполины исчезли на рубеже мелового и палеогенового периодов. Жили (эволюционировали) они быстро и вполне закономерно «умерли молодыми»…

Рис. 26.4. Зубы мозазавра (Mosasaurus hoffmanni); высота зубной коронки 7 см; позднемеловая эпоха (70 млн лет); Маастрихт, Нидерланды (Музей Тейлора, Харлем)

Мозазавры, несомненно, были ящерицами, но о том, кто именно их ближайшие родственники, ученые спорят до сих пор. Сближают их и с варанами, которые остаются одной из самых разнообразных и пластичных групп ящериц. Скажем, полосатый варан – близкий родственник комодского дракона и мегалании – расселился по всей Южной и Юго-Восточной Азии, где его можно встретить и в просоленных манграх, и в подсушенном двукрылоплодниковом лесу. Этот собрат комодского варана тоже немаленький – до 3,2 м длиной, но более изящный. В еде неприхотлив: готов есть и рыбу, и птиц, которых ворует из гнезд, атакуя прямо из озера. В воде, причем в любой – и пресной, и соленой, со своим уплощенным хвостом и мощными задними лапами, чувствует себя даже лучше, чем на берегу. Поутру может искупаться в частном бассейне, а затем отправиться по коллектору в соседний зоопарк и прибыть туда точно ко времени кормежки, чтобы выхватить рыбу из-под длинного носа зазевавшегося индийского клювача (рис. 26.5). И кто быстрее соображает – холоднокровная ящерица или теплокровная птица? Дать ему побольше времени (эволюционного), и снова получится мозазавр…

Рис. 26.5. Полосатый варан (Varanus salvator) показывает раздвоенный язык индийским клювачам (Mycteria leucocephala); Куала-Лумпур, Малайзия

Предки современных варанов, вероятно, возникли во второй половине мелового периода на территории Монголии и Китая, и в миоценовую эпоху (8–7 млн лет назад) среди них появились первые наземные гиганты – более метра длиной [Varanus (Varaneades) amnhophilis с греческого острова Самос]. А в плейстоценовую эпоху, как мы уже знаем, к ним присоединились мегалания и другие виды, заселившие Сахул и Уоллесию. Так по имени одного из «апостолов дарвинизма» Альфреда Рассела Уоллеса называют микроконтинент, располагавшийся в ледниковом периоде между Зондалендом (Юго-Восточная Азия и часть Индонезии, к западу от Зондского пролива) и Сахулом. Он объединял острова Флорес, Тимор, Сулавеси и некоторые другие.

По маршруту, предначертанному Копом, – от эволюционного меньшего к большему – ящерицы проследовали два раза: на море и на суше…

Огромная ящерица с немигающим взглядом, большими кривыми зубами, мощными когтями и длинным раздвоенным, будто у змеи, языком, важно переступавшая через кусты спинифекса, должно быть производила более чем пугающее впечатление на первых людей, добравшихся до Австралии около 50 000 лет назад. Сохранилось, например, несколько наскальных рисунков с изображением варана больше человеческого роста с раздутым брюхом. К сожалению, первые австралийцы не стремились к соблюдению масштаба в своих произведениях. Это могли быть совсем другие виды варанов. А еще остались легенды о том, как огромный варан превратил двух надоедливых мальчишек в вечно смеющихся кукабарр или как гигантская ящерица крокодила поборола. Самая интересная история повествует об исполинской гоанне (так здесь называют варанов) Мунгоон-Гали, которая была ядовитой, пока ее яд не уворовала краснобрюхая черная змея…

Глава 27

Змея на задних ножках. Нахаш

Во времена мегалании там же, в Австралии, обитала еще одна гигантская рептилия – 6-метровая змея вонамби (Wonambi). Так палеонтологи нарекли ее в честь Змеи-Радуги – матери коренных австралийцев. В окрестностях Сиднея встречаются изображения ее тела примерно такой же длины в виде узких протяженных каменных валиков. Сами валики – естественного происхождения (результат карстового растворения), но они разделены рукотворными выбоинами на равные части. Каждая местная женщина знала: когда Змея-Радуга опоясывает небо, нужно расставить ноги над ее каменным изваянием, и свершится маленькое чудо – понесешь плод.

Так уж принято у людей: змеи – или мудрые богини, или опасные инфернальные существа. В Средние века ископаемые змеи вообще казались обыденным явлением, хвала богам или святым, обратившим их в камень: аммониты – свернувшиеся и окаменевшие гады, зубы мегалодона – змеиный язык, округлые панцири морских ежей – змеиные яйца, скелет мозазавра – гигантский морской змей…

Мореплаватели встречали змеевидных гигантов почти до конца XIX в., пока в дело не вмешался… Ричард Оуэн. Ученый живо интересовался подобными наблюдениями: собирал все газетные заметки с сообщениями очевидцев и живописными иллюстрациями, а также «письма трудящихся». (Коробка с ними ныне хранится в библиотеке Музея естественной истории в Лондоне.) Конечно, он понимал, что «изобретенные» им динозавры и прочие гигантские ящеры давно повымирали, но вдруг? Тем более что о привидевшихся чудищах морских рассказывали не только праздные пассажиры первого класса и подвыпившие кочегары, но и опытные капитаны, и целые команды Королевского флота.

«…Что по сию пору странно, – отмечал палеонтолог, – это то, что ни один из отечественных кораблей, которые бороздят все уголки океанов от экватора до ледовой кромки ПА (Полярной Арктики. – Прим. авт.), не наталкивался когда-либо на плавающий остов морского змея!» [48] И, в конце концов, где многочисленные позвонки, которые должны постоянно выноситься на пляжи мира? Этим вопросом задавался сэр Оуэн. Зададимся им и мы.

И правда, один из важных признаков змей – огромное число позвонков (иногда более 400). Множественность и повторяемость этих скелетных элементов предполагают, что змеи начали эволюционировать как норные или морские существа, ну или как древолазы. Жить в любой из этих трех «стихий» проще с по-змеиному удлиненным телом. А с ногами можно и расстаться.