Шрифт:
– Прекрати паясничать!
– А я не паясничаю!
– выкрикнул он.
– И тебе все равно не удастся запугать меня. Я позову другого врача - настоящего специалиста. Я заплачу ему любые деньги - любые! Она не должна умереть! Я не позволю ей умереть!
Его крик становился все громче, и Лесли дотронулась до кнопки звонка на стене. Когда в кабинет вошла медсестра, она устало указала ей на Тода.
– Пойдемте со мной, сэр, - предложила ему девушка.
– Никуда я не пойду! Я никуда не пойду, пока мне тут не скажут всей правды.
– Я уже тебе все сказала, - тихо проговорила Лесли, - но ты не пожелал мне поверить.
Еще мгновение он просто смотрел на нее, а затем лицо его исказилось, и он обхватил голову руками.
– Это неправда - я не верю! Ты все врешь!
Лесли отвернулась.
– Сестра, уведите его отсюда.
Поддерживая под руку, и слегка подталкивая, медсестра увела Тода из кабинета, а Лесли отправилась в палату к Жанет. Рядом с кроватью Жанет уже стоял доктор Грейнсфорд, и Лесли молча смотрела, как он заканчивает осмотр.
– И каковы ее шансы?
Грейнсфорд помедлил с ответом.
– Я не могу вводить вас в заблуждение. Тем более, что вам это известно не хуже моего.
– Он отвернулся.
– Я сомневаюсь, что она доживет хотя бы до утра.
Кровать Жанет была отгорожена ширмами, и теперь Лесли сидела посреди этого крохотного островка приглушенного света, не сводя глаз с сестры. Рано утром медсестра принесла ей чашку чая, и она залпом опрокинула ее в себя, как будто даже радуясь той боли, что обожгла ей горло.
Уже начинало рассветать, когда к Жанет наконец вернулось сознание. Сначала она смотрела по сторонам не видящим взглядом, пока наконец ее глаза не остановились на склонившейся к ней Лесли.
– Все хорошо, дорогая. Была авария, а теперь ты в больнице.
– Бобби? Он... он ранен?
– У него сломана нога, а так с ним все в порядке.
– А ты - ты в этом уверена?
– Клянусь. Только не надо волноваться. С Бобби и Тодом все в порядке.
– Мне плевать на Тода... Бобби... Я не переживу, если он будет мучиться. Я...
– Тише, дорогая. Не разговаривай. Тебе нельзя разговаривать.
Жанет закрыла глаза и Лесли уже начала думать, что она, должно быть, опять потеряла сознание, но тут веки снова поднялись.
– Должна сказать... Теперь уже все равно..., - лицо Жанет исказилось от боли.
– Мне не долго осталось, Лесли... пообещай, что ты позаботишься о Бобби... больше у меня никого нет... Пообещай.
– Ну конечно же, дорогая, - грустно согласилась Лесли.
– А теперь, пожалуйста, не говори больше ничего.
В рассветной полутьме было видно, как Жанет слегка взмахнула рукой.
– Дай мне руку Лесли, мне страшно.
Лесли нежно взяла холодную ладонь и прижала ее к своей щеке.
– Не надо плакать, - прошептала Жанет.
– Ты была права насчет Тода... Когда он расстроен, он пьет..., - она с трудом вздохнула.
– Иногда он бил меня... и Бобби.
– Почему же ты не ушла от него?
– не выдержала Лесли, голос ее дрожа.
– Вы могли бы жить вместе со мной.
– Теперь уже поздно... незачем говорить...
– Жанет становилось все труднее говорить.
– Не бросай Бобби... моего сына...
– Я всю жизнь буду заботиться о нем, - прошептала Лесли и тут же уткнулась лицом в покрывало. Ладонь, что она держала в своей руке слегка сжала ее пальцы, и тогда Лесли еще крепче сжала ее, как будто пытаясь передать ей хотя бы частичку своей собственной силы.
– Ты обязательно поправишься, Жанет. Не сдавайся, дорогая. Ты должна бороться за жизнь - ради меня и Бобби. Ты нам нужна.
В ответ - тишина, и тогда Лесли подняла голову. Губы сестры тронула чуть заметная улыбка, но взгляд уже невидящих глаз был остекленевшим и остановившимся, и тогда Лесли подалась слегка вперед и дрожащими руками осторожно опустила веки.
И раньше много раз ей приходилось видеть, как умирают люди, но до сих пор она была не более, чем просто сторонним наблюдателем. Но это была Жанет, ее сестра, и сегодня впервые в жизни ей довелось в полной мере познать боль потери самого близкого и любимого человека.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Первый более или менее связный разговор между Лесли и Тодом произошел на похоронах Жанет в Ливерпуле. Не взирая на протесты зятя, что она непременно должна остаться на ночь, Лесли была непреклонна в своей решимости вернуться в Лондон тем же вечером.