— Надо проверить как там Кира! — с трудом шевеля языком, попросил я.

Сил самому подняться у меня не осталось. Остальные были, хоть и изрядно потрепаны медведем, но все же более дееспособны.

Харви кивнул и привел Киру из соседней комнаты.

— Вовремя ты про девчонку вспомнил, — плотно закрыв за собой дверь, заметил Харви.– Там волки продираются через крышу. У одного уже пасть через потолок торчит.

— Долго мы здесь не продержимся, — невесело констатировал отец, вслушиваясь в треск и скрежет.

— А я думал, медведь после смерти человеком станет, — невпопад сказал Томаш, тыча носком сапога в тушу медведя.

— Он никогда не был человеком, оттого и не светило ему встретить смерть подобно людям, — ответил отец. — Не человек в обличие зверя, а зверь в облике человека.

— Такое наказание самому себе, — проворчал я. — Столько он с помощью этого наказания людей загубил.

— Что еще ждать от служительниц смерти….– согласился со мной Томаш.

— Наказание страшное, — вдруг заступился за служительниц смерти Харви. — Он страдал.

— С чего ты это взял? — не поверил я.

— Потому что зверь и человек никогда не уживутся меж собой. Потому что он все семь, отведенных ему для этого лет, пытался это проклятье изжить, но не вышло. Потому что его разрывало от одиночества и тоски. Он не был ни зверем, ни человеком. Он был отвержен всеми, отсюда попытка заигрывать даже с волками.

— У тебя хорошее воображение, — усмехнулся я.

— Я просто знаю, что это такое, — с горечью ответил Харви.

Сделалось как-то неловко. Откуда Харви было знать, что чувствует проклятый злодей, оставалось не совсем понятным, а спросить никто не решился. Да и было сейчас не до откровений.

— Давайте лучше подумаем, как нам отсюда выбираться.

— Да, — согласился отец. — Долго эта хибара не протянет. У нас час, от силы два.

— С Филом мы далеко не убежим, — вздохнул я, поднимаясь. — И нам требуется восстановить силы.

Признаться, я не знал, что делать в этой ситуации от слова совсем. Я тяжело поднялся, взял кувшин и отпил из него чуть не половину воды, потом подошел к печи и прямо из горшка стал доедать картошку, порадовавшись, что старый людоед не угощал нас мясцом. Как всегда после большой затраты энергии меня тянуло на жор и в сон. Пока я мог удовлетворить только одну их этих потребностей.

— Единственный вариант, который я здесь вижу, это разделиться,– хмуро подал идею Харви. — Кто-то должен отвлечь волков на себя. Пока другие, вместе с раненым Филом и Кирой будут пробираться к деревне.

— Но мы не знаем даже, где эта деревня! — возразил Томаш. — Я считаю, что разделаться сейчас нельзя!

— Когда станет немного светлее, — задумчиво стал раскручивать я предложение Харви. — Я могу обратиться в сокола и глянуть, в какой стороне деревня.

— До рассвета чуть меньше двух часов, — прикинул отец.

Волки упрямо продолжали скоблить по крыше.

— Придется подождать, — решил я. — Итак, план таков, с рассветом я вылечу и разведаю что да как. Вернусь обратно и расскажу, куда вам бежать. После, как только я отвлеку волков на себя, вы сможете отправиться в деревню. Там и встретимся.

Честно говоря, в это «встретимся» я верил меньше всего, но иного выхода из предложенных обстоятельств не видел.

— Вот только волки появятся здесь раньше, чем ты сможешь воплотить свой план в жизнь, — заметил Томаш.

Я прикрыл глаза и внутренним взором посмотрел, что делается снаружи. Засек пять алых живых точек на крыше, пятеро бестолково шкрябало когтями по доскам дома и около пятидесяти волков бродили вокруг.

Сосредоточившись, я мысленно взмахнул рукой, отметая энергетическим ударом тварей подальше. Раздался визг и грохот. Волков смело с крыши и откинуло от дома. Одному при этом сломало хребет. Пусть ненадолго, но это их остановит — от такого удара сразу не прочухаешься. А нам сейчас и это в помощь.

Меня повело, из носа хлынула кровь. Такое я проделывал впервые, и сил, ожидаемо, ушло прилично. Я вновь беспомощно осел на пол.

— Выиграл немного времени,– пояснил я, на вопросительные взгляды.

Прошло около часа, прежде чем волки решились вновь атаковать дом. К тому времени потихоньку затеплился рассвет. Я снял одежду и отдал её отцу на сохранение, а сам обернулся соколом и выпорхнул через дыру в крыше, прогрызенную волками.

Сверху было видно, что возле дома, чувствуя добычу, продолжали суетиться волки. Я облетел вокруг. Постоянно всматриваясь вдаль и приближая ее с помощью своего особого соколиного зрения.