Дура, раз не догадалась. Родители наверняка бы заподозрили неладное, отсюда и просьба Галины Максимовны хранить поездку в секрете. Тьфу ты!

Проверив расписание автобусов, я выволокла чемодан на крыльцо. Я уезжаю. Сама. С пересадками. Между прочим, я и не просила Артёма заказывать машину, и платить за комнату тоже не просила. Как и встречать меня у реки, как и селить у соседки, как и смотреть на меня так, как смотрел Артём.

И касаться меня… так.

Ну, бабушка, выдала ты фортель… Родные не раз пытались познакомить меня с чьими-то сыновьями, племянниками и многообещающими коллегами. Молодые люди «случайно» заходили к нам домой, звонили, звали в кафе. Но такого я не ожидала… Сахалин! Спасибо хоть не Антарктика.

Прощание с хозяевами вышло сухим и неловким. Антоныч извинялся за самогон, а Тамара Степановна, покрасневшая и растерянная, что-то мямлила про шанс, который я тоже, оказывается, должна дать Артёму.

Идиотский и наглый заговор трансконтинентального масштаба.

Если умершая родственница оставит вам письмо, будьте осторожны. Шанс, что вы унаследовали спрятанные миллионы, ничтожен, а вот вариант с просьбой, которая разрушит вашу психику, вполне реален. Дело не в Артёме, а в том, что я терпеть не могу, когда мною манипулируют. Какими бы ни были мотивы, это непростительно.

Ругаясь, я волокла чемодан по ухабистой дороге.

Артёма я заметила издалека. Он стоял, прислонившись к калитке. Его плечи поднимались и опускались, выдавая частое дыхание бешенства.

Я бы выбрала обходной путь, но по бездорожью с чемоданом не пройти. Да и стыдиться мне нечего, только если недогадливости. Меня обманули и подставили, а я купилась на слёзную историю и отправилась на край света. Приехала на смотрины с улыбкой на наивном лице.

Вдруг промелькнула мысль, что, возможно, я не первая невеста, которую присылают Артёму с «большой земли». Мне повезло, что он меня не подстрелил.

К горлу поднялась тошнота, и я прижала ладонь к губам, пережидая неприятные ощущения.

Артём не сдвинулся с места, не сказал ни слова, но его взгляд молнией прошил меня с головы до пят. Хотелось высказаться на прощание, очень хотелось. Мы оба пострадавшие в этой истории, я в большей степени, чем он. Он живёт как жил, а меня отправили на Сахалин нарядной посылкой. Однако разговаривать с Артёмом нет смысла, всё равно не выслушает и не поверит. А если поверит, то… какая разница? Я уезжаю и ничего от него не хочу.

Совсем ничего, только если… большего.

Но это тайна, которая навсегда останется спрятанной в моём сердце. Потому что – чёрт возьми! – есть шанс, что старые сводницы не ошиблись. Каким-то неведомым образом они предугадали странную связь, которая натянулась между мной и Артёмом. Безрассудное, необоснованное, неоспоримое влечение.

Возможно, это только мои ощущения.

Возможно, нет.

Однако нам не суждено в этом разобраться, потому что я уезжаю.

Во взгляде Артёма туман и ржавчина. Страсть и равнодушие. Я ускорила шаг, но даже свернув за деревья, не могла стряхнуть этот взгляд с плеч. Со спины. С ног, внезапно показавшихся слабыми, гуттаперчевыми, не знающими дороги.

Я почти дошла до автобусной остановки, когда ощутила тяжёлую руку на плече, и у меня забрали чемодан. Не говоря ни слова, Артём направился обратно в деревню. С моим чемоданом в руке.

Это дежавю.

Где он поселит меня в этот раз? В соседней деревне, чтобы я к нему не приближалась?!

Я припустила следом, плюясь яростью.

– Верни мой чемодан! Скоро приедет автобус!

– Не приедет. Ты пропустила единственный сегодняшний автобус, до июня мы на зимнем расписании.

– Всё равно отдай чемодан и уходи! Я… я…

– Поселишься на остановке? – усмехнулся через плечо.

– Поймаю попутку и доберусь до места, где живут нормальные люди. Стой! Куда ты несёшь мои вещи?

Он не ответил. Продолжал идти, а я остановилась на дороге, судорожно обдумывая варианты. Путь далёкий, ловить попутку боязно…

На меня вдруг навалилась чудовищная усталость. Мало того, что меня подставили, так мне ещё и не вырваться из этой ситуации, хлопнув метафорической дверью. А хлопнуть хочется, потому что я дико злюсь и вся на нервах. Выспаться бы как следует, тогда снова стану собой, уравновешенной, не падкой на ржавые искры мужского взгляда.

Через несколько шагов Артём остановился. Поставил чемодан на землю, сунул руки в карманы джинсов. Так и стоял, пока я не подошла ближе.

– К Тамаре приезжает постоялец, и все комнаты заняты, но ты можешь… – Вздохнув, он посмотрел на небо, как будто надеялся, что высшие силы пошлют другие слова вместо тех, которые собирался сказать. Ну или заберут меня вместе с чемоданом. – Можешь остановиться у меня. Спальня, которую ты фотографировала, свободна, – предложил неохотно.

Какое-то время мы молча перебрасывались взглядами, потом я задала единственный вопрос, который нашла в мыслях.